_Игра_
Единственное, о чём он сейчас мечтал это сесть в тишине, выпить, а потом как обычно погрузится в привычный дрём. Увидеть пару тройку любимейших кошмаров и проснувшись снова начать день, не успев его закончить, как следует.
Как бы то странно не было, но сейчас на плечи Кана свалилась ужасная усталость, и он почти валился с ног. Что не говори, а ведь он не робот. И устаёт и чувствует тоже. Кстати о чувствах, что без особых усилий скрывал Кан – стоило позвонить брату. Да и что их скрывать… просто, показывать нет нужды.
Достав из кармана телефон, набрав уже выученный наизусть номер телефона.
Гудок.
Постукивая пальцами по стене, вспоминая ритм из любимой песни, в ожидании, когда кто-то поднимет трубку.
Второй гудок.
Это уже не нравилось ему. Ждать… Хотя терпение у Кана по более чем у остальных, но не в тех случаях когда речь заходит о звонке младшему брату. Ведь последний всегда поднимает трубку, когда и первый гудок до конца не пропоёт свою песню.
Третий гудок. «Абонент временно не доступен. Попробуйте позвонить позже».
Голос девушки на том конце провода, извещающий о том, что родная кровь Кана отключила телефон, чтобы просто не слышать и не видеть имя звонящего, привёл его в минутную ярость.
-Какого чёрта! – о да. Первый вскрик может и мог бы кто услышать, но то ли к счастью, то ли к сожалению все были далеко. А если и не там, то где угодно но только не мирно посапывали в своих комнатах. Однако, как упоминалось это была всего лишь минутная ярость… Отведя трубку от уха, он набрал номер матери снова поднося телефон обратно и снова слушая гудки. На третьем гудке снова раздался женский голос, и Кан уже было хотел второй раз ругнуться, но вовремя узнал голос родной матери. На лице не появилось какой-либо улыбки, или радости. Скорее слабые ноты презрения и раздражения.
Ни привет. Ни как дела. А сразу к делу.
-Почему Себастьян не поднимает трубку? Почему он отключил телефон? Какого чёрта происходит там у вас?
-Тише, Кан. Спокойно. Как ты там, милый?
-Я задал вопрос, и не получил ответа.
-Как грубо… А Янь… Он… Он очень плохо чувствует с твоего отъезда. Мне кажется, он употребляет наркотики. Его поведение совершенно неприемлемо, и эти бешеные глаза, постоянные истерики. Его вчера возили в больницу… Откачивали.
-Он что-то говорил?
-Да. Говорил, что никогда не простит тебя, Кан.
Пожалуй, впервые, за всё его пребывание в колледже, в глазах смешалось невероятное количество эмоций. Зрачки уменьшились, и он едва ли удержал в руках телефон.
-А где он сейчас?
-Он рядом.
-Дай трубку.
-Он не хочет разговаривать.
-Ты пыталась ему объяснить, что на самом деле произошло? Вы же можете отправить его ко мне. Он будет учиться здесь…Он будет рядом со мной. Ему станет легче. – голос нельзя было назвать ни холодным, ни размеренным, ни ласковым, ни нежным.
-Мы попробуем.
-Врёшь. Ты опять врёшь мне… - наступила тишина, и где-то на фоне той комнатной тишины, на конце провода он услышал голос брата.-Дайски, Кан. Возвращайся скорее. – голос убитый, прокуренный, хриплый. Такой родной голос. Теперь уже убитый. И гудки. Они бросили трубку. Опустив голову, он сжал зубы сдерживая отчаянный крик. Только в такие моменты он пожалуй становился тем, кем был любой человек в душе. Пальцы сжимали перилла, от чего костяшки на руке побелели. Он не будет бить стены, и уж тем более кричать. Надо было скорее прийти в норму. Норма понятие растяжимое. Плевать.
Отредактировано Kan. (2010-03-31 18:31:37)