Как всегда - ночь, бессонница и смутное представление о том, что же я хочу написать. Но все же, графомания заставила пальцы нажимать на клавиши и вот что из этого вышло.

Рассказ в форме описания-рассуждения, описывающий глобальные перемены в мировоззрении человека. Одиннадцать минут, в течении которых умирают два разных человека.
________________________

Такасу проснулся от неприятного и резкого звона. То был его будильник, старый и почти разваливающийся на части. Он звенел уже пару минут, но парень проснулся только что. Вчера он славно повеселился, а сейчас утро требовало возвращения долга. Голова Такасу болела, во рту было сухо и чем-то воняло, а шея странно ныла.
Парень открыл глаза и нащупал рукой будильник на полу. Просыпаться ему не хотелось, а тем более – куда-то идти. Но выхода не было, и через минуту Такасу уже натягивал свои джинсы и шел в ванную. Почистив зубы и умывшись, студент поспешно вышел на кухню – сонливость пропала, а вместе с ней и наплевательское ко всему отношение. Теперь парень понимал, что за опоздание его накажут чем-то неприятным или вообще – не пустят в аудиторию. И если бы он опаздывал в первый раз, он мог бы уговорить преподавателя простить его. Но это опоздание нерадивого студента может стать пятнадцатым по счету. За месяц.
Парень вытащил из микроволновки пиццу и, разрезав ее ножом, стал быстро поедать, припивая горячим и крепким кофе. Такасу спешил, и даже обжег язык, пытаясь выпить кофе побыстрее. Когда с едой было, наконец, покончено, студент  буквально выбежал в комнату, маневрируя между кучками мусора и макулатуры. Он надел футболку и носки, затем схватил приготовленный с вечера рюкзак и побежал обуваться.

Погода в этот день была не самая удачная, особенно для прогулок. Моросил слабый дождь, небо было сплошь затянуто серыми тучами, а температура воздуха не обещала резко подняться выше пятнадцати градусов. Такасу уже десять минут стоял на остановке и постоянно оборачивался назад, к столбу, на котором висели большие часы.
В такое время все спешат на работу, и для парня не было ничего удивительного в том, что автобус опаздывал – что перед остановкой, что после нее – везде были пробки. Плюнув на все и решив, что быстрее доберется пешком ( а идти было минут двадцать ), Такасу двинулся в сторону университета, включив плеер на полную громкость.
В наушниках играл привычный для его уха метал, и каждый раз, когда наступало время гитарного соло, Такасу казалось, что это он его играет. Он представлял, как пальцы бегают по грифу, зажимая и отпуская лады, а медиатор быстро перебирает струны. Парень просто не замечал прохожих, автомобили, стоящие в огромной очереди, погоду и все, что его окружало. Он словно шел по пустынной улице ранним утром, в полном одиночестве совершая свой марш под гитарный риф.
Такасу не любил думать под музыку, и сейчас он не стал противиться себе. Он представлял себя соло-гитаристом и шагал на автомате, чудом не врезаясь в прохожих. Но вдруг что-то переменилось. Мысли сами закрутились, все быстрее и быстрее, в такт ускоряющейся музыке. Такасу не стал их пресекать, и когда песня закончилась и временно наступила тишина, он начал разбирать завалы в своей голове.
В тишине заиграла бас-гитара. С первой же ноты, незнакомой и волнующей, Такасу окунулся в океан своих мыслей, забыв обо всем, даже о новой, недавно скачанной песне. Он не понимал, в чем дело и почему вдруг думает об этом, но песня, идеально подходящая как фон для этих размышлений, не давала остановиться и задать самому себе вопрос: «какого черта?». Спокойная, мелодичная и невероятно красивая – она как будто перевернулся все внутри парня и заставила его что-то переосмыслить.
Я ведь рос в благополучной семье. Мать и отец не имели вредных привычек, даже по праздникам пили ради символизма. Они даже не часто ругались в первое время.
Студент вспоминал детство. Родители ссорились, в доме все чаще слышались крики и ругань, которая иногда была направлена и на маленького Такасу. Но это не мешало родителям закладывать в парня идеалы, такие как честность, доброта, сострадание. И парень рос хорошим человеком, но…
Зачем я тогда поступил так? Мать плакала, я злился. Но из-за чего? Пустяки, детские принципы и эгоцентризм. А потом…
Студент вспомнил, как постепенно его отношения с матерью становились все хуже. Те же ссоры и ругань, но уже не между родителями, а между матерью и сыном. Вскоре он совсем отбился от рук и стал делать все по-своему.
А дальше – еще хуже. Постоянные драки. Я издевался над своими одноклассниками, так как списать на детские шалости мое поведение просто нельзя. И самое ужасное – я ведь знал, что делаю. Знал, где зло, а где – добро. Но все равно я каждый раз бил Ренджи. Обливал его кефиром, надевал ему грязные трусы на голову, снимал на камеру свои издевательства. А Ичиноске? Он ничего не сделал мне, но так же терпел от меня все это.
Перед глазами Такасу разворачивались все эти события, уже давно прошедшие и все равно яркие.
Но зачем, ради чего? Они ведь неплохие парни, у них было много друзей. Они делились с друзьями своими завтраками, играли в баскетбол и смеялись. Ичиноске даже играл на гитаре. Мы могли бы дружить. Так зачем же я делал все это? Я и сам не понимаю. Мы расстались врагами. Они ненавидят меня и никогда не простят мне мои поступки.
Дорога до института уже не имела для парня значение. Он шел по безлюдной улице под звуки медленного соло гитары, поддерживаемого лишь редкими ударами барабана и мелодичными переборами баса. В голове Такасу слышал музыку только на втором плане, на первом же были его мысли и воспоминания.
Ну а Секаи? Почему я бросил ее, как использованный презерватив? Она заслуживала большего, а я просто побоялся быть кому-то обязанным. Она провела со мной много ночей, я в порыве страсти врал ей про свои пылкие чувства, но все они уступали по силе страху. И моей жадности. Я не хотел покупать цветы, подарки, водить за свой счет в кино и рестораны. Я всегда жил ради себя. А она – только ради меня. И когда мы расстались, я побоялся даже пойти проведать ее. Кто-то из ее знакомых говорил, что он не выходила из дома неделю или две.
Юноша автоматически остановился перед пешеходным переходом. Горел красный свет, но Такасу остановился только почувствовав перед собой несколько стоящих людей. Если бы их не было – он прошел бы дальше, погруженный в мысли и не замечающий реальности. Песня все еще играла, и студент случайно вспомнил, что он должна идти больше десяти минут.
Бабушка. Она любила меня и души во мне не чаяла. Нянчилась со мной с младенчества. А все, что нужно было мне – ее квартира. Когда гроб любимой всеми старушки опустили в землю, я единственный не плакал. Мне просто хотелось уйти. Уйти собирать вещи для переезда. Я настоящий ублюдок.
Зеленый свет загорелся и Такасу, повинуясь стадному чувству, двинулся вперед. Он сделал мысленную паузу, вслушавшись в мелодию. Наступила очередь басового соло, а обе гитары теперь просто задавали ритм и опорные аккорды.
Я ничего не чувствую, даже сейчас. Я словно машина – оцениваю и выдаю результат, сухой и безжизеннный. Как давно со мной творится это? Почему раньше я ничего не замечал? Жизнь стала для меня как точные науки, всегда дающиеся мне легко. Виноват ли в этом только мой интеллект?
Темп песни начал нарастать. Такасуги ускорил шаг, стараясь не отставать от музыки. Он шел, немного опустив глаза и не понимая, что ускоряется.
Неужели меня не так воспитали? Или я рос в плохой атмосфере? Нет! Все было нормально. Даже очень хорошо. В детстве я любил совершать добрые поступки. Я был искренне счастлив, наблюдая радость других. Я был рад помочь любому, я любил и не мог ненавидеть. Что случилось с этим маленьким человеком, сердце которого было распахнуто для каждого? Когда он умер и умер ли вообще?
Между тем, мелодия все ускорялась. Парень по-прежнему ничего не замечал и шел по пустой улице. Серая, затянутая туманом и безлюдная. Но туман, окутывающий улицу, постепенно стал развеиваться. Стали появляться силуэты прохожих, пока размытые.
Может, еще не поздно все изменить? Я ведь могу испытать радость, если помогу кому-то. Я могу просто жить, как наивный ребенок и верить в идеалы. Я могу менять не только свою жизнь – я могу изменить жизнь каждого. Будет достаточно и просто протянутой руки. В этом сером и однообразном мире спешки и эгоизма, даже один маленький лучик доброты сможет изменить что-то.
Такусу уже видел всех прохожих, видел машины и моросящий дождь. Он мог всматриваться в лица, продолжая размышлять. Он видел в этих лицах лишь грусть, но понимал, что сейчас он стоит на пороге прозрения, и вскоре он все изменит. Он окрасит этот мир в цвета своих идеалов.
Угрюмая и деловая женщина, грузная и суровая на вид, несла большие пакеты к своей машине. Одновременно, она говорила по телефону, прижав его плечом к уху. Но почти подойдя к своему транспорту, она споткнулась обо что-то, и телефон упал на асфальт. Женщина выругалась, но не спешила поднимать телефон, боясь выронить сумки.
Такасу вовремя оказался рядом и подошел, чтобы помочь. Парень наклонился за телефоном, смотря на лицо полной женщины, изображавшее подозрение и недопонимание. Когда его рука взяла аппарат, он поднялся и снова посмотрел на женщину, протянув ей ее телефон с улыбкой. Грозная на вид, женщина смягчила черты своего лица и улыбнулась в ответ. Парень не мог ничего слышать – громко играла музыка, но по губам он прочитал: «Спасибо».
Студент направился дальше, размышляя о переменах в своей жизни.
Я позвоню им. Ичиноске и Ренджи. Я обязан все наладить. Я не хочу, чтобы они ненавидели меня и жили с этим грузом неприятных воспоминаний. Я виноват - мне и исправлять. Уверен, мы станем хорошим друзьями. А Секаи, добродушная и простая, красивая и застенчивая…  Я буду умолять на коленях ее прощения. Я потрачу все сбережения на кольца и сережки, побрякушки и ее любимых плюшевых зайцев. И поведу куда-нибудь. Я ведь действительно люблю ее… И я действительно придурок.
Парень улыбнулся.
Еще надо помириться с мамой. Она ведь все равно любит меня, а я, как полный идиот, этого не вижу. И вместе с ней мы пойдем на могилу бабушки, где я положу к надгробию цветы. Я не верю в бога, но я поговорю с ней и буду надеяться, что она услышит и простит.
Улыбка парня стала шире. На лице у него было написано: «Я счастлив потому, что хочу подарить счастье другим». Он открыто и не стесняясь смотрел в лица прохожим, словно пытаясь хотя бы взглядом, полным детского счастья, подарить им радость.
Моя жизнь изменится. И не только моя. Я буду верить в детские идеалы и заставлю верить в них всех. Пусть я один не смогу изменить целый мир, но я хотя бы смогу сделать кучку людей счастливее.
Сквозь наушники прошел резкий гул. Такасу понял, что песня кончилась. Она шла одиннадцать минут, и теперь он это вспомнил. Студент, улыбаясь, наивно и искренне, по-доброму, повернул голову в сторону шума.
Такасу стоял посреди дороги. Последнее, что успел он увидеть – блестящая эмблема «мерседес» на капоте грузовика…

Отредактировано Kurou (2009-08-26 23:40:52)