Коварно сперла у Келя анкету (ведь можно же спереть коварно? О_О)

Если я погода, то... дождливая. А что? Я дождики люблю!
Если я оружие, то... массового поражения
Если я фрукт, то... черешня! Упс. Черешня - ягода. Гранат! (если он не ягода, если ягода - грейпфрут!)
Если я металл, то... серебро!
Если я стиль книги, то... фантастический (их много! вот угадайте: который из них -я?)
Если я ягода, то... ЧЕРЕШНЯ!!!
Если я музыкальный инструмент, то... гитара акустическая... или скрипак (XDD Случайно написалось, но удалять не буду. Скрипак - мне нравится это!) струнный, в общем.
Если я драгоценный камень, то... Сапфир
Если я время суток, то... ночь
Если я танец, то... современный
Если я мебель, то... мягкая...
Если я напиток, то... лимонад!
Если я месяц, то... тот, который на небе!
Если я историческая  эпоха, то... античная Греция!
Если я цвет, то... яркий
Если я настроение, то... переменчивое   
Если я лес, то... рядом с дорогой
Если я стиль музыки, то... электронная музыка
Если я скорость, то...  третья космическая
Если я вкусовое ощущение, то... кислая, зараза!
Если я литературный жанр, то... О_О А стиль и жанр - не одно и то же, да? XDD Во я лоханулась... жанр-жанр... записки сумасшедшего гения!
Если я стихийное явление, то... гроза
Если я дерево, то... секвойя (такая высокая-высокая...)
Если я страна, то... маленькая
Если я животное, то... кот (именно КОТ, а не какая-то там кошка!!)
Если я жанр кино, то... психологический триллер!
Если я часть тела, то... ЧЕРНАЯ РУКА... (которую испугался сэр Мелифаро! которая видела Сэра Макса - этими самыми О_О глазами! *прикиньте - глазастая рука... Я б сама такой испугалась, не то что сэр Мелифаро под... хм.. напитком*)
Если я звук, то... резкий ("Черная Рука стучится в твою комнату..." (с) Сэр Макс)))
Если я чувство, то... страх.
Если я мысль, то... умная.
Если я день недели, то... пятница.
Если я стихия, то... непредсказуемая
Если бы я был городом, я бы был... я бы не был. Я бы была небольшим китайским квартальчиком большого мегаполиса.
Если бы я был словом, я бы был... "И было слово, и слово это БЫЛО"
Если бы я был персонажем аниме… я бы сама это аниме и нарисовала бы!
Если бы я был персонажем книги…  я бы была Джоан Файн (или акулой Майстербрау) (см. "Канализация, Газ & Электричество" Мэтт Рафф)
Если бы я был тайной… то неразгаданной!
Если бы я был небом… пасмурным!
Если бы я был цветком… искуственным - они не вянут!
Если бы я был смертью… то я бы всегда опаздывала!
Если бы я был персонажем из истории… то я бы была каким-нибудь Людовиком.
Если бы я был рекой … то быстротечной
Если бы я был девизом… то я бы была на латыни!

Все изложенное ниже является плодом моей фантазии и началом "Моего Готического Романа". Это - наглая пародия и полнейшее издевательство над традициями готического романа, понятиями людей о жизни и смерти (особенно о самой Смерти) и традиционным героем манги - таинственным владельцем таинственного же магазина. =)

Я вижу призраков с пяти лет. С тех пор, как умерла мама. Я никогда не забуду тот день…
(Марк Дидье)

=========================================================================

24-е апреля 1992-й год

Она болела уже давно. Её пытались вылечить лучшие врачи не города даже – страны, но – тщетно. Женщина знала, что скоро умрет и, что куда более важно, смирилась с этим. Она не боялась смерти, о чем часто говорила своему мужу, который никак не мог поверить, что болезнь жены неизлечима. 
Маленький Марк прекрасно знал, что его маме суждено умереть. От него пытались это скрыть, и он подыгрывал родным, притворяясь, что до сих пор пребывает в неведении относительно серьезности болезни матери. Но и он никак не мог смириться с тем, что эту болезнь невозможно излечить: в глубине души он всегда уверял себя, что мама не умрет, что все будет хорошо, что они всей семьей будут жить долго и счастливо – почти как в сказке.
Но сказки на то и сказки, чтобы жить под яркими обложками детских книг, не попадая в реальность. И сказка о долгой и счастливой жизни, на которую так надеялся пятилетний ребенок, осталась всего лишь несбыточной мечтой и надеждой.
В тот день няню, обычно сидевшую с Марком, отвлекла от работы кухарка – любящая посплетничать немолодая женщина, работавшая в доме Дидье почти всю свою жизнь. Марк, оставшись без присмотра, вышел из игровой комнаты. В коридоре никого не было, со стороны лестницы были слышны чьи-то голоса, в которые он не стал вслушиваться. Тихо, боясь, что его поймают, мальчик прокрался по коридору в комнату матери.
У материнской кровати стояла высокая худощавая женщина – брюнетка с удивительно светлой кожей. Ей каким-то образом удалось услышать тихие шаги Марка и его удивленный вздох, когда он увидел ее. Она обернулась.
У незнакомки было незабываемое лицо. В этом лице уместилось столько невозможных черт, что его просто невозможно было забыть, даже если сильно захотеть. Лицо это было вытянутым, с острым подбородком. Его обрамляли почти идеальной прямоты черные волосы, собранные в хвост на макушке. Такие же черные брови были необычайно длинными и тонкими – их словно кто-то нарисовал тонким черным фломастером, быстро проведя на лице две изящно изогнутые линии. Глаза у женщины были азиатского разреза. Из-за этого при первом взгляде она казалась уроженкой Японии или Кореи, однако при дальнейшем рассмотрении это впечатление развеивалось. Также развеивалось и впечатление, что она – обыкновенная женщина. На необыкновенность ее указывали как минимум два фактора: цвет глаз и, как бы ни банально это звучало, клыки. Ее глаза были желтыми, какими их рисуют у оборотней современные художники, хищно блестящими. Из-под верхней ее губы выступали два аккуратных клыка – именно такими представляют себе любители фантастики клыки вампира. Тонкие губы ее изогнулись в хищной улыбке, когда она увидела, кто вошел в комнату.
Конечно, совсем не это описание пришло в голову пятилетнему Марку, увидевшему лицо этой женщины (тогда она казалась ему взрослой женщиной, хотя и выглядела всего лет на двадцать). Ему пришло в голову, что незнакомка очень похожа на злую ведьму из сказки.
Женщине удивительным образом удалось закрыть мальчику рот до того, как он издал какой либо звук. Руки у нее оказались необычайно холодными, но этот холод почему-то успокаивал. По крайней мере, Марку сразу расхотелось кричать.
Удостоверившись в том, что ребенок кричать не собирается, женщина убрала руку. Она присела на корточки напротив мальчика и, склонив голову набок, принялась с необычайным интересом его разглядывать.
Он же, в свою очередь, с интересом разглядывал ее. И, помимо уже описанных выше черт, отметил, что «странная женщина», как он мысленно ее называл, обладает ну просто огромным (именно так показалось Марку) количеством сережек в ушах: в правом ухе их было три, в левом же он насчитал целых пять.
-Ты меня видишь, не так ли? – вдруг спросила незнакомка.
У нее оказался низкий для женщины голос с приятной хрипотцой. Точно такой же голос был у дочки местной экономки, правда, немного более мягкий. Почему-то этот голос успокоил Марка. Благодаря его звукам, он удостоверился, что это не какое-то страшное существо, а вполне себе обычная женщина с немного странной внешностью.
В ответ на ее вопрос Марк кивнул. Улыбка медленно сползла с ее лица. Женщина встала с корточек и подошла к постели Жизель Дидье. Мальчик тоже подошел к кровати матери. Жизель лежала на спине, закрыв глаза. Она выглядела удивительно спокойной и умиротворенной. Но что-то насторожило мальчика при виде матери. Он подошел ближе, коснулся ее руки. Рука была холодной, такой же холодной, как руки незнакомки, стоящей рядом. Но мамины руки – Марк знал это – всегда, всегда были теплыми. Он испуганно посмотрел на женщину, стоящую рядом.
Она смотрела прямо на него. И в ее глазах было столько… сострадания, что мальчик сразу понял: его догадка верна. Слезы покатились по щекам, хотелось броситься к маме, затрясти ее за плечи, кричать, чтобы она не умирала…. Но он просто стоял и смотрел, захлебываясь слезами, как незнакомка достает откуда-то из складок плаща искрящийся на солнце нож и проводит им над телом его матери, словно отделяя от него что-то. Он смотрел, как над той невидимой полосой, проведенной странным ножом между телом и всем, что выше, появляется странная голубоватая дымка. Эта дымка медленно, невероятно медленно поднялась к потолку и исчезла за ним. А Марк все стоял и смотрел на потолок, краем сознания понимая, что эта дымка, наверное, и была душой его мамы.
Дверь за его спиной распахнулась, в комнату влетела няня. Увидев Жизель Дидье, увидев слезы на лице своего подопечного, она сразу поняла, что женщина мертва. Она взяла Марка за руку и, говоря что-то успокаивающе, попыталась увести его из комнаты, но Марк высвободил свою руку из ее хватки и обеими руками вцепился в руку мамы. Затем пришел отец. Он говорил что-то в духе: «Она бы не хотела, чтобы ты плакал. Ты должен быть сильным, Марк», - но мальчик не обращал на его слова внимания. Держась за холодную, мертвую руку, он смотрел на странную незнакомку, которая отделила душу его матери от тела. А она, в свою очередь, смотрела на него, печально улыбаясь.
Кто-то все-таки оторвал его от материнской руки. Чьи-то теплые руки обняли его, отпустили, взяли за руку и повели куда-то, прочь из комнаты, вперед по коридору. Незнакомка пошла за ним, и он все оборачивался, чтобы удостовериться, что она не исчезла. Почему-то эта странная женщина казалась ему единственным понимающим его существом, чем-то нерушимым, что никогда не изменится, что всегда будет рядом.
Мальчика привели в его спальню. Он сел на кровати, не сводя взгляда с незнакомки. Она подошла к нему, села рядом и ободряюще улыбнулась:
-Все будет хорошо. Твоей маме было суждено уйти именно в этот день, так было нужно не мне, не кому бы то ни было еще, а ей самой. Если бы она осталась здесь, ей было бы очень и очень тяжело, она бы чувствовала себя не на своем месте, понимаешь?
Марк кивнул – под наблюдением няни не стоило говорить с тем, кого видит только он.
Женщина облегченно вздохнула и потрепала мальчишку по волосам. Ему повезло, что няня не заметила ничего странного, убедив себя, что волосы ее подопечного взъерошил ветер.
-Ну, вот и славно, - ее улыбка стала чуть шире. - Знаешь, мне пора, но – обещаю – я еще вернусь, - она заметила беспокойство на лице мальчика и поспешно добавила: Просто в гости, ничего такого!
Она вдруг весело подмигнула ему и рассмеялась. Марк улыбнулся ей широкой улыбкой.
Женщина встала с кровати и подошла к единственному в комнате окну. Несколько долгих минут она неотрывно смотрела куда-то вдаль. Мальчик поднялся с постели и встал рядом с ней.
Там, за стеклом, кипела жизнь: люди спешили по своим делам, дрались бездомные коты, попрошайничал какой-то мальчишка, а близ фонаря играла какую-то музыку, неслышную в комнате, начинающая группа, собирающая деньги на музыкальные инструменты  (так было написано на картонке, приставленной к открытому футляру для гитары, куда прохожие кидали мелочь и денежные бумажки). Смерть одного человека ничего не изменила. Все было так, как и должно быть.
Странная незнакомка по имени Смерть шагнула прямо сквозь стену на улицу, на секунду зависла в воздухе – чтобы обернуться и вновь посмотреть на мальчишку, стоящего у окна, - и исчезла, словно ее и не было. Только пару мгновений после ее исчезновения прямо в воздухе витала ее хитрая улыбка. Она точно читала «Алису в Стране Чудес»!

Отредактировано Maria Santangelo (2009-07-26 13:40:45)

В общем - не ругаться. Дальше будет ЯОЙ. Причем в критических размерах. Все, что я выкладывала на СамИздате. Да...

История первая. "We..." (вдохновление приходило при помоши потрясающей группы Three Daus Grace")

I Hate Everithing About You.

  Я ненавижу в тебе буквально все: то, как ты говоришь, как смеешься, как смотришь... как любишь. Я ведь знаю - ты любишь меня. Глубокой, сильной любовью, усиливающейся день ото дня из-за того, что ты ее сдерживаешь. Зачем? Тебе же наплевать, что подумают о тебе, обо мне... Ты же всегда получал что хотел, всегда добивался своего - любой ценой, идя по головам! Почему же ты не добьешься меня? Неужели... ты знаешь, что я хочу этого?...
  Мы познакомились зимой, в январе, почти сразу после нового года. Я увидел тебя с моей девушкой, вспылил, не разобравшись, что к чему, ударил тебя... Мы долго катались в снегу, самозабвенно избивая друг друга. Потом оказалось, что ты - ее брат. И ты подумал что я то ли маньяк, то ли вор, то ли еще кто-то в этом роде... Мы, когда разобрались, что к чему, помнится, долго смеялись... И долго ходили с почти одинаковыми синяками под левым глазом...
  Так мы и подружились. Мы вместе ходили на лекции, вместе курили на переменах, вместе ходили в бары... Это была настоящая дружба, какой у меня не было со времен школы. Я доверял тебе, ты - мне. Мы оба любили твою сестренку, мы оба защищали ее. У нас были общие друзья, но наша с тобой дружба была куда крепче, чем дружба с ними. Потому что мы как-то сразу отделили себя от других. Хотя, возможно, это именно мы были другими... Да, возможно...
  Все изменил ее, твоей сестры, день рождения...
  Удивительно - нас свела та, что до того держала на растоянии! Тебе, наверное, это казалось забавным, а я... Да какая разница, что я думал об этом! Да я и не помню - тогда меня интересовал только ты.
  На том дне рождении я напился. Заночевал у вас в квартире, ты предусмотрительно ретировался. Она надеялась на приятное продолжение дня, полезла ко мне со своими нежностями... Я, кажется, ее послал. Или сделал что-то похуже? Не помню. Помню только, как она, ругаясь, выперла меня - уже почти протрезвевшего - из квартиры. Валил снег, а я был одет относительно легко. В карманах не было даже мелочи - я, кажется, рассчитывал переночевать у нее. В общем, ту ночь я провел под ее дверью. И даже умудрился заснуть...
  А утром пришел ты и разбудил меня. Голова болела, любые звуки били словно кувалдой по голове, перед глазами плыло... Ты дотащил меня до такси и отвез к себе домой. Показал, где у тебя что и уехал, оставив на тумбочке в прихожей ключи. А я снова завалился спать - на твою невероятно мягкую кровать, в которой можно, казалось, утонуть...
  Проснулся я ближе к вечеру. Голова, хоть и болела, но не так сильно, а мир вокруг меня перестал выделывать пируэты... - голова перестала кружиться. У тебя в холодильнике обнаружился приличный запас еды: невообразимые моему уму салаты, вареный картофель, мясо... Когда я узнал, что все это готовил ты, я понял, что ты - бог кулинарии. Кажется, именно тогда я и влюбился в тебя...
  Ты застал меня на кухне, моющим посуду. Ничего не сказал, по поводу опустошенных больше, чем наполовину тарелок. Просто сел за стол и доел остатки моей "трапезы". Пока ты ел, мы молчали. Потом ты сварил нам в турке кофе и мы долго разговарили: о тебе, о ней, о моих с ней отношениях...
  Я был ее первым парнем и она возлагала на меня большие надежды в плане отношений сексуальных. Ты после знакомства со мной пытался ее отговорить. Как ты мне сказал тогда? "Ты показался мне ненадежным парнем. В чем я сейчас и убеждаюсь..." - на эту фразу я стал оправдываться, но ты остановил меня, сказав, что она теперь считает, что я гей. Она сказала тебе, что я, кажется, все время "пожирал тебя взглядом". Я поперхнулся кофе, и ты долго стучал меня по спине, пока я не откашлялся. А потом ты произнес слова, из-за которых я свалился со стула. Буквально.
  -Она еще спросила, как я не распознал в тебе "своего".
  Вот так я и узнал, что моя уже бывшая девушка была сестрой гея.
  Я спешно ретировался из его квартиры. Ушел, оставив после себя немытую кружку из-под кофе. И, пока я шел домой, эта кружка все не давала мне покоя. Я ведь всю посуду после себя помыл! Кроме этой кружки...
  Как я потом смеялся над этими своими мыслями!
  Мы после того дня не разговаривали, наверное, неделю. Я тайком наблюдал за тобой во время лекций и перемен. Пытался уговорить себя относится к тебе с презрением. Так, как я относился к другим... педставителям нетрадиционной ориентации. Не получалось.
  Я возненавилил твою насмешливую улыбку, что так часто появлялась на твоем лице, когда ты замечал, что я за тобой наблюдаю. Я возненавидел твои глаза, все время ловящие мой взгляд. Я возненавидел твой негромкий смех, который достигал моего слуха где угодно. Я возненавидел твою мягкую, кошачью походку, то, как ты грызешь ручку, как защищаешь свою сестричку... Но я никак не мог начать относится к тебе, как к другим. С того дня, как мы первый и единственный раз подрались, валяясь в снегу, ты успеда стать для меня особенным.
  После недели тщетных попыток прировнять тебя к другим... геям, я написал тебе письмо по электронке. Сказал, что ты успел стать для меня другом, что я хочу сохранить эту дружбу, несмотря на твою ориентацию. Ты не ответил мне письмом. Ответ я получил на следующий день, на первой же перемене.
  -А ты не боишься, что я начну к тебе приставать? - спросил ты, подойдя ко мне.
  -Нет. Если что, я всегда сумею отбиться.
  Думаю, в тот момент мы оба вспомнили ту драку. И, почему-то, это сразу разрядило обстановку.
  Из института мы ушли вместе. Мы пошли в ближайший бар, где напились, в честь "воссоединения". Пьяные и бесконечно жизнерадостные мы завалились ко мне домой. Я снимал однокомнатную квартиру. Единственным местом, где можно было уснуть, был диван, занимавший бОльшую часть комнаты. Кое-как раздвинув его, мы легли и почти сразу уснули...
  А проснувшись, я обнаружил, что во сне ты собственически обнял меня и рукой, и ногой. Жо сих пор поражаюсь своей тогдашней реакции. Я не отшатнулся, не попытался вылезти из твоих объятий. Наоборот - зажмурился, прижался крепче, уткнулся лицом в теплую грудь...
  -Если ты не хочешь, чтобы я начинал свои приставания, лучше отодвинься, - прошептал ты мне в самое ухо, обжигая горячим дыханием.
  Я отшатнулся, вскочил с кровати, бормоча что-то вроде извинений, и ушел в ванную. Я стоял под почти ледяным душем и думал. Думал о тебе, о себе. Из-за тебя у меня начинали возникать сомнения в собственной ориентации...
  Вода вдруг стала ледяной. Я выскочил из под душа, выключил воду и прислушался. Так и есть - ты включил воду на кухне. Надев халат, я вышел из ванной. Ты, еще немного сонный и взъерошенный, готовил завтрак - яичницу с помидорами. Ты добавил в нее каких-то специй - пахло восхитительно. У меня громко заурчало в животе.
  -Это ты так от удовольствия урчишь, котенок? - рассмеялся ты.
  Я покраснел и, стараясь не смотреть на тебя, сел за стол. Вскоре мы уже завтракали, болтая на отвлеченные темы. Я старался смотреть исключительно в свою тарелку, но мой взгляд, как магнитом, тянуло к тебе. И сердце при этом почему-то билось учащенно...
  В дверь позвонили - я пошел открывать. Оказалось, пришла твоя сестра. Увидев в прихожей ботинки брата, она усмехнулась:
  -Так и знала, что найду его здесь.
  Я начал было оправдываться, объяснять ей, что это не то, что она подумала, но тут ты вышел из кухни и, подойдя ко мне со спины, обнял за талию. Я с трудом сдержал порыв обернуться и как следует вмазать тебе. Но - сдержал. И почему-то перестал опровергать сложившееся у твоей сестры впечатление о нас.
  Ты угостил ее завтраком. И, несмотря на то, что мы завтракали втроем, атмосфера совершенно не изменилась, оставаясь непринужденной. Ты шутил, мы смеялись над твоими шутками - бесподобными, как твоя готовка. Я восхищался твоим кулинарным искусством, она поддакивала, ты наигранно смущался... Все было лучше некуда, пока она не ушла, шепнув тебе что-то на прощанье.
  -Что она сказала? - любопытство взяло верх над приличиями.
  -Пожелала нам приятного времяпровождения, - ты расплылся в улыбке, которую я мысленно окрестил "улыбкой чеширского кота".
  И тогда ты поцеловал меня. Жестоко, требовательно, так, что я не мог воспротивиться тебе и, поддавшись, ответил. Мне казалось, что этот поцелуй длился бесконечно долго. А когда ты оторвался от меня, я чуть не закричал от негодования. Но тут я столкнулся с твоим взглядом.
  -И кто тут говорил, что сможет от меня отбиться? - насмешливо спросил ты.
  Я ничего не смог ответить. А ты, обувшись, ушел, едва прикрыв за собой дверь.
  Я скатился по стенке на пол и, закрыв руками лицо, зашептал... Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу...
  Самое страшное, что это была не просто шутка. Если бы это была просто шутка, я бы смог ответить, но твои глаза... Твою мать... Из-за меня наша дружба рушилась как карточный домик. Потому что, несмотря на то, что я так ненавидел все в тебе, я влюбился. Окончательно и бесповоротно. И виной тому была твоя сестрица...

Only Then I Stop To Think About It. 

  Я не мог больше находиться рядом с тобой. Я постоянно думал о Нас. Я беспрерывно вспоминал этот чертов поцелуй. Я хотел большего...
  Отгораживаясь от тебя всеми возможными и невозможными способами, я отключил интернет, телефон, перестал посещать лекции и открывать твоей сестре и твоим друзьям дверь своей квартиры. Но даже полностью изолировав себя от внешнего мира, я не мог перестать думать о тебе. Как же это меня бесило!
  Не продержавшись без интернета больше недели, я-таки вновь подключился. В почтовом ящике лежало два десятка писем. Но - ни одного от тебя. И, хотя разумом хотел, чтобы писем от тебя не было, в сердце что-то больно кольнуло.
  В ящике лежало письмо от твоей сестры. Она просила меня прийти в институт, начать готовиться к неотвратимо приближающейся сессии. Писала какую-то чепуху, что ты не держишь на меня зла, что все будет, как прежде, что мы вполне можем остаться друзьями... Что ты ей наговорил?! Что застал меня с другим парнем...
  И тут меня осенило. Чтобы забыть о тебе, мне нужен был кто-то другой. На секунд мелькнула мысль о парнях, но я быстро отбросил ее. Девушка, конечно, мне нужна девушка...
  На следующий день я пошел в институт с твердым намерением найти себе девушку. Это не составило труда: за мной давно увивалась относительно симпатичная однокурсница. Когда она начала доставать меня вопросами в духе: где ты шлялся, пуп земной? Я ни с того ни с сего предложил ей сходить вместе куда-нибудь. Она согласилась...
  Скоро о нашем предстоящем свидании знал весь курс. В том числе и ты. Ты никак не показал свое недовольство, вел себя, как обычно. Но мне все-таки казалось порой, что, когда она рядом, я чувствую на себе твой взгляд.
  Мы с ней, конечно же, переспали в тот же день. Но, вопреки моим ожиданиям, это совершенно не прочистило мне мозги. И даже наоборот - прикасаясь к ней, я думал ни о ком ином, как о тебе.
  Следующим утром все говорили, что мы встречаемся. Ты уже не скрывал откровенно насмешливых взглядов в мою сторону. Ты-то понимал почему мы с ней встречаемся. Понимал, как мне тогда казалось, даже лучше меня.
  А на одной из лекций мне прилетел от тебя скомканный тетрадный листок. Развернув его, я прочел одно только слово, из-за которого мне с ужасной силой захотелось броситься тебе на шею. "Идиот".
  Я не смог сдержать истерического смеха. Меня выгнали из класса, и я, решив, что на сегодня с меня хватит учебы, отправился в наш любимый бар. Я сел за наш любимый столик - в самом темном углу, из которого так удобно наблюдать за остальными посетителями. Заказал себе светлого пива и, стараясь ни о чем не думать, стал наблюдать за немногочисленными в этот час посетителями.
  А потом пришел ты. Сел напротив меня за столик, заказал такое же пиво. Мы долго сидели в молчании. Я, стараясь не смотреть тебя, откровенно разглядывал какую-то посетительницу, а ты сверлил меня взглядом. Первым не выдержал ты: негромко рассмеявшись, спросил:
  -И кому ты что докажешь?
  Я внимательно посмотрел на тебя. В твоих глазах не было и тени насмешки, столь свойственной тебе. Неужели и ты когда-то оказывался в подобной ситуации? - промелькнула в голове случайная мысль. И засела надолго.
  -Ты не сможешь перестать думать обо мне, - продолжал между тем он. - Разве что, если я тебе наскучу. Но, если ты собираешься столь настойчиво меня избегать, этого не случится.
  -Ты предлагаешь мне... - начал было я, но ты остановил меня жестом.
  -Я не предлагаю, а рекомендую. Предлагать будешь ты, если до тебя дойдет, как лучше.
  Мы помолчали. Я заказал еще пива. Теперь я сверлил тебя взглядом, а ты упорно не смотрел на меня. Мы поменялись ролями. Черт, как же мы похожи!
  -Я рассказал сестре о нас, - сказал ты вдруг. - Что между нами до того дня ничего не было. Правда, я приврал, что это ты послал меня к черту, когда я проявил некоторую активность.
  Последние слова больно резанули слух. Приврал... послал... Именно так все и должно было быть. Так и было бы, если бы на твоем месте был кто-то другой. Но ты не другой. Ты - это ты, и я ничего не смогу поделать с моими чувствами к тебе. Черт, мы словно из библейского мифа нашего века! Ты - змей искуситель, я - Ева... Или ты Ева, а я Адам? ...
  Кто-то должен был довести этот миф до конца. Адам и Ева должны совершить непростительное и быть изгнаны из Рая и в мир земной - мир чувств и пороков... Но кто сказал, что в нашей с тобой истории все будет по правилам? Сейчас мы - вершители своей судьбы. И, даже если мы совершим непростительное, почему мы должны быть изгнаны из Рая?
  -О чем ты думаешь? - ты вырвал меня из моих сумасшедших мыслей. - У тебя сейчас такая улыбка странная...
  Улыбка? А я и не заметил, что улыбаюсь...
  -О нас. О чем же еще мне думать? - ответил я. И ощутил, как моя улыбка стала шире...
  -И до чего же ты додумался? - поинтересовался ты, просто чтобы поддержать разговор.
  -До того что ты - змей искуситель, - улыбка стала еще шире.
  А потом мы рассмеялись. И твоя рука вдруг оказалась очень близко от моей. Ты пробежал пальцами по моей руки, но почти сразу же убрал руку.
  -Значит, ты - Ева? - не дожидаясь моего кивка, ты продолжал, беря меня за руку. - Идем же, Ева, я покажу тебе, как сладок плод запретный.
  И я послушно пошел за тобой, уговаривая себя, что это все шутка, что сейчас ты опустишь мою руку, скажешь что-нибудь, что заставит нас рассмеяться. Но ты все не отпускал, а уверенно тащил меня в сторону моего дома. Ты не отпускал мою руку всю дорогу. Ни когда я открывал дверь с кодовым замком, ни когда мы поднимались по лестнице, ни когда я открывал входную дверь... А потом, когда входная дверь закрылась за нами, ты набросился на меня, придавив собой к стене. Я сам потянулся к твоим губам, поняв вдруг с определенной ясностью, что вот она - последняя грань, рубикон... Рубикон был перейден.
  И все уже стало бессмысленно, кроме тебя и меня. Кроме твоих рук у меня на плечах, груди, талии, бедрах... Кроме моих губ на твоих губах, подбородке, шее...
  Я думал, все закончится здесь же, в прихожей. Но ты схватил меня за руку, потянул в единственную комнату. Диван не был расправлен. И мы замерли в дверях, огорошенные мыслью, что нам придется оторваться друг от друга. Но ты ни за что не хотел отпускать меня, боясь, что я могу передумать... Но как я мог передумать, когда у меня пред глазами стояли такие сцены, о которых думать-то неприлично!
  До дивана мы так и не добрались. Все произошло на полу. Мы кончили одновременно, а потом долго лежали на полу, в тишине, в объятьях друг друга. Потом до нас вдруг дошло, что на полу холодно лежать. Мы-таки перебрались на диван, не застелив его, впрочем, простынью и как-то обойдясь без подушек. А, завалившись на диван, мы вновь оказались невероятно близко, и я, не удержавшись, укусил тебя за нижнюю губу. Ты, наигранно, рассердившись, поцеловал меня также требовательно, как в тот, первый раз, и вдруг оказался нависшим надо мной... Уснули мы уже под утро, совершенно измотанные. Но я успел, перед самым сном, осознать, что вдруг оказался счастлив, как никогда...

Just Like You

  С тех пор мы были вместе. Я до сих пор встречался с той ужасно приставучей девчонкой, но все больше отдалялся от нее, приближаясь к тебе. А ты... Ты был наблюдателем. Ты ни делал ни шага навстречу мне, но и не отходил назад. Все вроде бы стояло месте, но я чувствовал - что-то не так. И не мог понять - что.
  В конце концов я ее бросил. Я стал полностью принадлежать тебе. О наших отношениях знала только твоя сестричка, благодаря которой мы стали настолько близки. Остальные думали, что мы просто друзья. Но мы уже не были друзьями. А я все чаще ловил себя на мысли, что, будь мы друзьями, все было невероятно проще.
  Отдаляться от меня ты начал постепенно. Поначалу я ничего не замечал, а когда заметил, было уже поздно. Ты нашел себе еще одну жертву. И эта жертва послушно шла в твои сети, из которых я глядел на нее со злобой и завистью. На него. Это был такой же юнец, как и я. Симпатичный, молоденький, немного смахивающий на девчонку. Его влекло к тебе, а он убеждал себя, что это не так. Но к тебе не могло не тянуть. И вскоре он увяз в чувствах к тебе, как в меде. Также, как я до этого.
  А потом твоя сестра рассказала мне все. Я не был первым, я не был последним. Как оказалось, тебе нравилось делать из натуралов геев. Тебя забавляло, как мы цепляемся за нормальный образ жизни, за свои романтические чувства к девушкам, не веря, что мы ненормальные, геи. Но это быстро наскучивало тебе. У тебя не хватало терпения возится с нам подобными. Получив то, что хотел, ты терял интерес. Ты уже потерял свой интерес ко мне.
  Твоя сестра говорила, что когда-то с тобой произошло то же, что и со мной. Из тебя сделали человека с нетрадиционной ориентацией, поигрались тобой и бросили на произвол судьбы. А ты, словно желая отомстить судьбе, стал также играть с людьми и бросать их. Ты бросил меня, как многих до этого - не сказав ни слова, просто переключившись на другого.
  Я мог бы стать таким, как ты. Но, черт побери, я до сих пор помнил твои глаза, когда ты в первый раз поцеловал меня. Я не мог их забыть, ка ни старался. Я помнил этот удивительно горький взгляд. Ты хотел меня, но давал мне возможность уйти. Ты хотел, чтобы я отказал тебе. Почему? Неужели... Нет, ты не мог любить меня. Я ведь был очередной из твоих побед...
  Я мог бы стать таким как ты, я мог бы попробовать отомстить судьбе. Но я понимал, что ей все равно. Она живет в другом мире, и у меня слишком коротки руки, чтобы влепить ей пощечину. А ты был рядом. И я жаждал отомстить тебе.
  Мы с тобой Адам и Ева, помнишь? И если Адаму предстоит из Рая, он заберет с собой и Еву, и дерево с запретными плодами.
  Идея появилась мгновенно. Видя, как ты самозабвенно ухаживаешь за тем мальчишкой, я решил заполучить его во что бы то ни стало. Это было желание сумасшедшего, я был безумен в своем желании отомстить. Но мой разум был на удивление чист, когда я начал осуществлять свой план.
  Все было продумано. Я садился рядом с пареньком на лекциях. Вел себя с ним максимально непринужденно, совершенно не скрывая своих намерений на счет него, но не осуществляя явных шагов к достижению цели. Вскоре его уже тянуло ко мне. Он скрывал это, как только мог, он постоянно оглядывался на тебя. Но ты ничего не мог поделать с его тягой ко мне.
  Говорят, противоположности притягиваются. Ложь. Мы с мальчонкой были невероятно похожи. Просто мое романтическое я уже спустили с небес на землю. Вот только я неромантическое до сих пор на облаках - цепляется за свою Еву.
  Мы переспали с ним. И совершенно перестали скрывать свою ориентацию. Некоторое время на нас показывали пальцем, что ужасно смущало моего мальчишку, но всккоре привыкли. Я откровенно заигрывал с ним во время перемен. Он доверял мне, а я привык доверять ему. Но я все еще оглядывался на тебя.
  Ты злился. Ты понимал, что это именно то, чего я добиваюсь, но не мог сдерживать свои эмоции. Ты смотрел на нас тяжелым взглядом. Похоже, я был первым, кто смог украсть у тебя из-под носа добычу. Я откровенно смеялся над тобой, при всех приставая к своему любовнику. Я все ждал, когда же чаша твоего терпения переполнится? Мой змей, моя Ева...
  Полностью доверившись парнишке, я рассказал ему всю правду о своих намерениях. Он сначала разозлился, мы не разговаривали пару дней. Но потом, перебесившись, он пришел ко мне. Сказал, что понимает меня. Мне было приятно. Он решил остаться со мной до конца, подыгрывать мне, пока ты либо не убьешь меня, либо ко мне не вернешься.
  На следующий день после его возвращния в мои объятья, ты пришел ко мне.
  Я впустил тебя в квартиру, провел на кухню. Я налил нам крепкого кофе, едва разбавив его сахаром. Все было, как ты любишь. Все было так, как когда мы были вместе.
  Ты заговорил первым:
  -Зачем ты это делаешь?
  -Разве ты не понял? - насмешливо спросил я. - Это месть.
  -Но ведь ты, о сути, делаешь то же, что и я, - произнес ты, уверенный в своих словах. - Ты используешь мальчонку для достижения своих целей.
  -Да, я делаю именно это. Но он знает, что я это делаю. Я рассказал ему все. Он вошел в мое положение и решил остаться со мной до конца, - улыбаясь, ответил я.
  Ты был удивлен. Ты даже не смог скрыть своего удивления. Нет - ты даже не пытался его скрыть. Я бы все равно увидел.
  А потом ты рассмеялся, словно сумасшедший. Ты и был, по сути, сумасшедшим. Ну прям как я!
  Мы смеялись в унисон, как в старые добрые времена. А отсмеявшись, я попросил тебя уйти. И ты послушно встал, прошел в прихожую, влез в свои ботинки... Ты хотел было уйти, но я должен был кое-что сказать тебе на прощанье:
  -Ты не забыл, Марк? Я - твой Адам, ты - моя Ева. И я никому тебя не отдам.
  Ты понял с полуслова. Смешок. А потом ты вдруг оказался совсем рядом, ты стоял вплотную ко мне. Касаясь губами губ, ты прошептал:
  -Нет, Ева - ты. А я твой змей искуситель.
  -Но если ты змей, то я смогу ухватить тебя за хвост и утащить на грешную землю. Вместе с деревом, на котором растут запретные плоды.
  Ты рассмеялся. Также искренне, как в старые добрые времена. И все было как прежде: ты прижал меня к стене, поцеловал, а я снова не смог тебе не ответить. Оторвавшись же от меня, ты ушел, не забыв сказать на прощанье:
  -Пожалуй, я еще с тобой поиграю.
  Ты уже был этажом ниже, когда я прокричал тебе вслед:
  -А уверен, что сможешь меня бросить?!
  Ответом мне был твой смех. И чертово сердце от этого смеха, вдруг упало куда-то, чтобы потом взлететь неизмеримо высоко. Все-таки, именно с тобой я по-настоящему счастлив.

Now or never.

  На следующий день мы вели себя, словно между нами и ничего не было. Я делал вид, что по-прежнему встречаюсь с тем пареньком. Ты начал заигрывать с девушками и больше не сверлил меня взглядом. Пару раз мы перемолвились ничего не значащими словами. На этом все и закончилось.
  После училища я не отправился гулять со своим якобы-парнем, а пошел в облюбованное нами кафе, до которого было рукой подать. Я ничуть не удивился, обнаружив тебя там же. Ты сидел за нашим любимым столиком, потягивая какой-то немыслимого цвета коктейль. Я сел напротив, заказал себе светлого пива. Спросил, как у тебя дела. Ты ответил кратко:
  -Нормально.
  Мне отчего-то было не по себе. Атмосфера была несколько напряженной, я не знал, что тебе сказать. Кажется, ты тоже не знал, о чем мы можем поговорить. Потому и молчали.
  Спустя где-то полчаса я также молча встал и вышел. Ты последовал за мной. Идя следом, держась примерно шагах в двадцати от меня, ты дошел вместе со мной до моего дома. Только когда мы поднялись на мой этаж, я остановился у дверей своей квартиры и спросил:
  -Чего ты от меня хочешь?
  Ты, прищурившись посмотрел на меня, и ответил:
  -Я тебя хочу.
  Ну что я мог на это ответить?
  Промолчав, я открыл дверь квартиры. Ты вошел следом за мной - я сунул тебе в руку ключи, попросив закрыть дверь, и прошел на кухню. Пока ты возился с замком, я поставил воду кипятиться и отыскал на полке остатки кофе. Его хватило только на тебя. Вздохнув, я налил себе чаю.
  Ты вошел в кухню, положил ключи на стол и с интересом посмотрел на стоящие на столе чашки. Поменял их местами, приблизив чашку с кофе ко мне.
  -Сегодня я не хочу пичкать себя кофеином, - произнес ты.
  Но я-то знал, что ты терпеть не можешь чай. Понимая, что так просто ты на последнее в моей квартире кофе не согласишься, я решил разыграть перед тобой небольшую сценку.
  Заявив, что тоже не хочу кофе, я направился к раковине с якобы твердым намерением высыпать из кружки кофе. Как же я боялся, что ты не поверишь в мою игру! Но ты поверил.
  -Ну, если ты не хочешь, то я, может, и выпью, - произнес ты с наигранным равнодушием.
  Я поставил перед тобой кружку с кофе. Щелкнул кипятильник. Налив в кружки горячей воды, я подождал, пока ты выпьешь примерно половину кофе, и произнес, отхлебнув чаю:
  -Гадость этот чай.
  Ты с подозрением посмотрел на меня. И все понял.
  -Хочешь, поиграем в Отелло и Дездемону? - поинтересоваля ты, скрывая раздражение.
  Я отрицательно покачал головой. Ты усмехнулся:
  -Это был риторический вопрос.
  И, быстро подойдя ко мне, схватил за шею. Я чувствовал - если ты еще чуть-чуть сожмешь руки, я начну задыхаться. Ты заставил меня встать со стула и, по-прежнему держа одной рукой за шею, взял свою кружку.
  -Я тебя этот кофе выпить заставлю.
  Заставил. Я поперхнулся на втором же глотке и, вырвавшись, перевернул кружку в твоей руке, запачкав нас обоих. Чертыхнувшись, ты снял кофту. Я замер, уставившись на твою обнаженную грудь. Мне до этого все как-то не предоставлялось времени ей полюбоваться. И только теперь я оценил твою красоту и спортивность.
  Не обращая внимания на мой взгляд, ты подошел ко мне и буквально стащил с меня толстовку. Бросив ее то ли на стол, то ли на стулл - я не смотрел в ту сторону - ты сделал ко мне еще один шаг, заставив отступить назад. Буквально через пару шагов я оказался прижат тобой к стене. Ты завел мне руки за голову и теперь наслаждался зрелищем. Ну, я надеюсь, что наслаждался.
  Наконец, ты перешел от созерцания к действиям. Облизнувшись, ты наклонился и укусил меня за сосок, тут же уняв боль поцелуем. Так, кусая-целуя, ты спускался все ниже и ниже, пока не наткнулся на ткань вместо кожи. Коварно улыбнувшись, ты посмотрел на меня снизу вверх. Я буквально растаял от твоего взгляда. И, полностью расслабившись, скатился по стене на пол.
  Наши лица, наконец, оказались на одном уровне. Ты хотел что-то сказать, но я заткнул тебе рот поцелуем, повалив на пол. Ударившись головой, ты чертыхнулся и, схватив меня за волосы, буквально оторвал от себя.
  -Может, переместимся на нечто более мягкое? - спросил ты.
  -Я сейчас не в состянии расправлять диван, - выдохнул я.
  -Ну, в комнате хотя бы ковер есть, - заметил ты, поднимаясь.
  Ты вышел из кухни. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за тобой следом. Когда я вошел, ты сидел на полу, по-турецки сложив ноги. Глаза были закрыты. Отметив про себя, как ты красив, я подошел ближе и поочередно поцеловал каждое твое веко. Улыбнувшись, ты начал падать на пол и потянул меня за собой, обвивая мою талию ногами.
  Я поцеловал тебя в губы. И все остальное, наконец, перестало иметь значение.
  Спустя довольно-таки длительный промежуток времени мы, расслабленные, лежали на полу. Ты, обняв меня одной рукой, другой перебирал мои волосы. Я лежал с закрытыми глазами и просто наслаждался своей близостью с тобой.
  -Знаешь, я тебя, кажется, люблю, - прошептал ты вдруг.
  Я распахнул глаза. Ты улыбался. Я даже не знал, верить ли мне тебе, подозревал, что так ты мстишь мне за ту дурацкую шутку с кофе. Но я не видел в твоем взгляде насмешки. Неужели?... Я зажмурился.
  -Я все думал, сказать тебе или нет, - проговорил ты. - Не знал, как ты отреагируешь. Вдруг разобьешь мне сердце?
  Я вновь открыл глаза, чтобы встретиться твой спокойный взгляд. Никогда не видел тебя таким умиротворенным...
  -А потом решил: сейчас или никогда. Ну, и сказал... - ты улыбнулся шире.
  Я улыбнулся в ответ. Твои слова эхом отдавались в моей голове: "сейчас или никогда... сейчас или никогда..."
  И, не глядя тебе в глаза, я сказал: -Я тоже тебя люблю.

Pain.

  Вот уже месяц мы были вместе. Это было самое настоящее счастье. Мы были вместе всегда, не пытаясь скрыть своих отношений. Мы чувствовали себя неотделимыми друг от друга. Перестало существовать я и ты. Остались только МЫ.
  Но это не могло длиться вечно... Как до этого рухнул карточный домик нашей дружбы, так рушилась и наша... наши отношения. Мы ходили по краю. А кто-то, наблюдающий за нами со стороны, аккуратно вынимал из карточного домика по карте. Раз за разом. Домик шатался, но пока стоял. Пока стоял...
  Однажды ты не пришел в училище. Я волновался. Отсидев первую пару, я, не выдержав, позвонил тебе. Ты не поднимал трубку, а потом вообще отключил телефон. Я был уверен - что-то произошло. Желая все выяснить, я отправился к твоей сестре. Но ее тоже не было. Когда я спросил у одной из ее подруг, где она...
  Тогда-то я все и понял. Понял, почему ты не пришел в училище, почему не поднимаешь трубку...
  Твоя сестра попала в аварию этим утром. Сейчас она находилась на грани между жизнью и смертью. Ей делали операцию, ты ждал результатов в больнице.
  Я отправился в больницу, как только выпытал у девченки ее номер. Это было совсем недалеко, но я все же взял такси - хотел оказаться рядом с тобой как можно раньше.
  Ты никак не среагировал на мое появление: ни удивления, ни радости не было на твоем лице. Я сел рядом, внимательно посмотрел на дверь операционной и, вздохнув, закрыл глаза. Мы могли только ждать.
  Прошло около получаса, а операция все шла. Ты, не выдержав, заговорил со мной:
  -Она попала под машину.
  -Я знаю, - откликнулся я.
  -Водитель сбежал, а номера, как всегда, никто не запомнил. У нее в сумочке нашли мобильный, позвонили мне. Я сразу же приехал. Я как на иголках сейчас... А вдруг...?
  Умолкнув, ты вдруг придвинулся ближе ко мне и, обняв за шею, уткнулся лицом в плечо. Я едва расслышал твое шепот:
  -Я боюсь.
  -Все будет хорошо, - ответил я, почему-то тоже шепотом.
  Мы продолжали ждать.
  Из операционной выбежала медсестра. Отмахнувшись от нас, она побежала куда-то, а спустя пару минут вернулась с какими-то жутко выглядящим инструментами. Следом за ней пришел еще один врач.
  Мы продолжали ждать.
  Наконец, врач вышел. Объяснял он кратко, но понятно.
  Итак, жизнь твоей сестры сейчас в относительной безопасности. Но она в коме. Если она протянет следующую неделю - они вытянут ее. Если нет...
  Я с трудом уговорил тебя пойти домой. Ты остался у меня - я жил ближе к больнице. Всю неделю ты не ходил в училище, а мне пришлось объяснять твое отсутствие преподавателям. Они понимающе кивали.
  Всю ту неделю я был как на иголках. Я ждал звонка. Ты - тоже.
  Нам ничего не оставаось, кроме как ждать.
  А вернувшись в пятницу домой, я узнал, что она не протянула этой недели...
   
  * * *
   
  После похорон ты был сам не свой. Я понимал твое горе, как никто другой. Но я также понимал, что нужно жить дальше. Твоя сестра не была бы рада, увидев тебя в таком состоянии.
  Я твердил это тебе постоянно. Но ты меня не слушал. Ты остался совсем один - сестра была твоим единственным родственником. И тебе хотелось отправиться следом за ней.
  Ты попытался однажды покончить с собой. Я остановил тебя. Это произошло спустя три месяца после смерти твоей сестры.
  На седующий же день я привез тебя на кладбище. Я понимал, что поступаю глупо, но по-другому не мог. Я не знал, как иначе заставить тебя перестать эти чертовы попытки суицида, заставить тебя жить дальше.
  Четыре могилы стояли рядом, одна меньше другой, огороженные белоснежной оградой. Я заставил тебя прочесть фамилии.
  -Это твои...
  -Мать, брат, его жена и сын, - закончил я за тебя. - Посмотри на даты смерти.
  Даты смерти были одинаковыми. Таких дат еще много на этом кладбище. Больше сотни человек погибли при том крушении самолета. Я знал, где находятся те могилы, знал, как туда пройти. Я был знаком с родственниками погибших. Все мы поддерживали друг друга, понимая, что без этого - никак.
  Я рассказал тебе все. Рассказал, как узнал о крушении самолета из новостей, как мне позвонили опознать тела, как я ревел, узнав своих близких. Я рассказал тебе самое сокровенное: как хотел утопиться, но струсил - выскочил из ванной, поджав хвост. Потом наглотался каких-то таблеток и день похорон провел в реанимации. И, лежа в больнице, крыл матом врача, вытащившего меня с того света. А он влепил мне пощечину и вдолбил в мою тупую башку, что, если я не полный идиот, я не буду торопиться отправиться к своим близким, что не для того он меня вытаскивал, не для того мои друзья звонили в скорую и ждали со страхом и надеждой, когда врач выйдет из операционной.
  Я рассказал тебе все.
  И это заставило тебя вернуться. Вернуться к жизни, ко мне. Ты часто приходил на кладбище и к моим близким, и к своей сестре. Ты начал ходить в церковь, хоть и не верил в бога. Говорил что-то о том, что сила веры людей безгранична. И если верит хоть кто-то, может, свечка, поставленная за упокой, и поможет...
  День шел за днем. И ты менялся. Стал тише, спокойней и словно бы даже мудрей.
  День шел за днем. По молчаливому согласию мы прекратили все отношения, кроме дружеских. Но, даже по-дружески, ты не заглядывал больше ко мне домой. А я не заходил к тебе.
  День шел за днем. И я понял, что что-то надо делать. Чтобы не увязнуть. Я не хотел утонуть в бездействии, в неразговорчивости, в нелюдимости. Я не хотел, чтоб утонул ты. Но не мог ничего поделать. Ты жил чисто на автомате. Смеялся безжизненно, просто потому, что было положено смеяться. Говорил то, что от тебя хотели услышать. И до меня медленно начало доходить.
  Это был уже не тот ты, которого я когда-то любил. Потому что я не мог любить человека, который...
  Странное чувство - любовь. Говорят, чтобы двое держались за руки, достаточно, чтобы держался один из них. Это неправда. Потому что, нельзя вечно держать за руку того, кто висит над пропастью и не цепляется за твою руку. Ты за мою руку не цеплялся, черт бы тебя побрал.
  Кто-то, кто наблюдает за людьми со стороны, прослезился и вытащил из карточного домика еще одну карту. Домик рухнул.

We...

-Пора закончить этот фарс, - сказал я однажды.
  -Это не фарс, а трагедия, - исправил ты меня.
  В конце-концов мы сошлись на трагикомедии - в духе, ни тебе, ни мне.
  -И как ты предагаешь это закончить? - спросил ты потом.
  Я не знал. Изначально у меня был заготовлен продолжительный монолог с десятком причин несостоятельности нашей любви-дружбы, но он полетел в тартар, когда ты вдруг решил поспорить со мной о жанре нашей истории.
  Я понятия не имел, как выпутываться из сложившейся ситуации. Я много раз проигрывал мысленно этот момент, но все оказалось совсем не так, как я себе представлял. Ты не повел себя серьезно - ты был ироничен и насмешлив. И я не представлял, как мне справиться с твоей иронией.
  Ты так и не дождался ответа на свой вопрос.
  -Ладно, закончим по законам жанра, - произнес ты. - Прости, мы не можем быть вместе.
  Ты хлопнул меня по плечу, состроил извиняющуюся рожу и ушел, не сказав больше ни слова.
  А я не мог думать ни о чем, кроме того, что наша история оказалась все-таки фарсом.
   
  Через неделю я узнал, что ты уезжаешь в другой город. Ты закончишь училище уже там.
  Ты не сказал, почему решил уехать - просто поставил меня перед фактом. Сказал ты об этом за день до своей поездки, сразу всем - и мне, и остальным друзьям из училища. Все они были шокированы этим известием, и я - не исключение. Однако свое изумление мне довольно быстро удалось скрыть.
  Все расспрашивали тебя о твоей поездке и о ее причинах. Т отвечал стандартными фразами, пропитанными враньем: "Не могу находиться в ороде, где погибла моя сестра. Тяжело здесь учиться..." Лжец.
  Я ушел, не дослушав твою прочувствованную речь. И я знаю - ты проводил меня взглядом. Я не чувствовал этого взгляда спиной, как чувствуют порой герои подобных историй. Я просто хорошо тебя знал и знаю до сих пор: ты не мог не проводить меня взглядом. Просто не мог.
  Я зашел к тебе домой за два часа до поезда, которым ты должен был уехать. Ты сосредоточенно упаковывал вещи, не реагируя на мое появление. Я сел в кресло напротив тебя, чтобы ты мог меня видеть. Положил ключ от твоей квартиры тебе на стол.
  -Ты забыл забрать.
  Ты кивнул мне в ответ, просто чтобы показать, что слышал и слушал. Ты старался не смотреть на меня, но не мог - я сидел на самом видном для тебя месте. Интересно, почему ты избегал смотреть на меня?
  -Это все? - поинтересовался ты, когда я успел тебе надоесть.
  -Пожалуй, да, - ответил я. - Если тебя не нужно провожать до вокзала.
  -Нет, спасибо.
  -Ну, я пойду? - спросил я с откровенной насмешкой.
  -Угу.
  Я встал с кресла и направился было к выходу, но остановился. Я откровенно играл на публику, состоящую в данном случае из тебя одного. Ты понимал это, но тебе не к чему было прицепиться - я вел себя относительно прилично.
  -Проводишь? - произнес я игриво.
  Не знаю, как тебе удалось сдержать себя и не придушить меня на месте. Я бы, наверное, сорвался. Но ты держался молодцом - до сих пор завидую твоей тогдашней сдержанности.
  Ты проводил меня до двери. Я напомнил тебе, чтобы ты закрыл дверь. Перешагнул через порог, повернулся - якобы чтобы чказать еще что-то. Ты хотел было захлопнуть дверь перед моим носом, но я поставил ногу между дверью и косяком. Дверь больно ударила по ноге - я поморщился, но не проявил недовольства.
  Ты был зол и уже не скрывал этого. Глаза метали молнии. Руки были сжаты в кулаки. Ты закусил губу, из последних сил сдерживая вспышку ярости.
  Но я не боялся этих вспышек. Наоборот - я жаждал их.
  Злясь, ты становился таким, как прежде.
  Я подошел к тебе и легко коснулся губами губ.
  -Вот таким ты мне нравишься больше, - шепнул я.
  И ушел. Также, как уходил до этого ты. А ты, как я прежде, стоял и не знал, что сказать.
  Интересно, удалось ли мне вытащить тебя из этой пучины отчаяния, в которой ты так стремился утопнуть?
   
  Вопреки твоему желанию, я приехал на вокзал. Ты показывал проводнице билет, когда я подошел к тебе со спины и закрыл руками твои глаза.
  -Макс, харэ выделываться - я видел, как ты подходил, - сказал ты раздраженно.
  Я улыбнулся и убрал руки. Проводница сунула тебе билет и паспорт. Ты вошел в вагон. Я не последовал следом, как ты мог ожидать. Я нашел окно, рядом с которым ты сидел, и упорно сверлил тебя взглядом, пока ты не посмотрел на меня.
  Когда поезд отходил от перрона, я кричал слова прощания и отчаянно махал тебе рукой. Ты предпочитал не обращать внимания, но я-то видел... Ты улыбался. Впервые за долгое время - искренне.
  Неужели я растопил твой ледяной дворец?
   
  Спустя месяц, в день смерти моих родных, я пришел на кладбище.
  Раньше я никогда не разговаривал с умершими, но в тот день мня "понесло". Я болтал без умолку, рассказывая им о тебе. О тебе, каким ты был. О тебе, каким ты стал. Я смеялся и плакал, рассказывая им нашу с тобой историю, а проходящие мимо посетители кладбища смотрели на меня как на буйнопомешанного. Но мне было плевать. Я наконец-то выговорился.
  Потом я пришел на могилу твоей сестры. Рассказал ей, какой же ты все-таки идиот, что бросил меня. Думаю, она бы попыталась тебя отговорить, если бы была жива. Хотя, если бы она была жива, этого бы не случилось. И мы до сих пор были бы вместе.
  Я до вечера бродил по кладбищу. Кладбищенские пейзажи всегда действовали меня усокаивающе и вдохновляюще одновременно, хотя, по мне, одно противоречит другому. И так, гуляя по кадбищу, вдыхая свежий воздух, запах цветов и кедра, я понял, что нужно делать.
  Придя домой, я начал писать тебе письмо. Я решил быть с тобой искренним (наконец-то!). Мне кажется, что все это ты и так знаешь и понимаешь. Но тебе надо было услышать, узнать это от меня. Иначе - не то.
  Мне ведь тоже было ужасно важно услышать от тебя, что ты меня любишь.
  Я люблю тебя, Марк. Я ненавижу в тебе абсолютно все, все твои манеры и привычки, но в то же время люблю тебя. Люблю безумно, как никого и никогда. И, черт возьми, я не хочу расставаться с этим чувством.
  Я знаю, ты любишь меня тоже. До сих пор, несмотря ни на что.
  Ведь любят не за что-то, а вопреки - ты же знаешь это?
  Знаешь, я согласен быть Евой. Я утащу тебя за твой хвост с небес на землю, но только если ты возьмешь с собой те сладкие плоды, которые нам есть запретили.
  Но, учти, я не согласен больше на карточный домик. Отныне - только кирпич и камни. Ну, ты же понимаешь?
  И почаще говори мне, что любишь. Это ведь так приятно!
   
  Люблю тебя. Макс. =)
   
  * * * SMS: "Я привезу тебе яблоки! Жди 13-ого в 18:00! Чуть не забыл: люблю тебя! Марк. P.S. : Я не удалил твой номер! Знал, что пригодиться... Ты такой предсказуемый! =)"

ВЕЩЬ! ДНЕВНИКИ! САМА ПИСАЛА!!!

"Дневники" (пока не окончено)

1. Идеальный собеседник.

  Когда мне подключили интернет, я тут же зарегестрировался на ЖЖ. Создал свой "Живой Журнал" и начал там писать. Но я не мог писать о себе правду. Я лгал самому себе о своих достоинствах и недостатках, чего уж говорить о неизвестных, почти мифических для меня пользователях одного сайта. В дневнике я стал совсем другим: ироничным скептиком, цитирующим классиков. Я даже не заметил, как стал меняться в соответствии с этим типажом и в жизни.
  Но это не важно!
  Спустя примерно три месяца этой неповторимой лжи, я обнаружил в своем почтовом ящике письмо с заголовком: "Пользователь L2mk добавил вас в друзья". Конечно, мне стало любопытно, что же это за L2mk. И я залез к нему в дневник.
  Всего одна запись за последний месяц. Она была сделана ровно три недели назад - судя по дате над ней. Ниже были другие. Но они уже ничего не значили для меня после той, первой. Или последней - с какой стороны посмотреть.
  "Парни, знаете, а я ведь гей..."
  Шесть слов. Пять пробелов. Две запятые и три точки. Два существительных, один глагол, одно местоимение и один предлог. Что такое "ведь" - я не знаю. Надо будет посмотреть в словаре...
  Это предложение вертелось в моей голове целую неделю. Я думал об этой фразе постоянно. И о L2mk - безликом пользователе, написавшем ее. Я не знаю, как бы я поступил, если бы он не написал этого. И я предпочитаю не думать о такой альтернативе. Главное - я знаю, как поступил спустя неделю после ее прочтения.
  В профиле L2mk была указана его аська. Я ему написал.
   
  Hammer: Здравствуйте. Вы добавили меня в друзья в ЖЖ. Зачем?
  AK47: Мне понравились ваши записи.
  Hammer: Да ну? [мне было приятно это узнать] Чем же?
  AK47: Они пропитаны ложью.
   
  Эта фраза задела меня за живое. Я не знал, как реагировать на нее. Второй же фразой я был поставлен в тупик. Я, не отвечая, пялился на экран и читал, снова и снова: "Они пропитаны ложью".
   
  AK47: Яркое тому доказательство - ваше молчание. Будь вы тем, за кого себя выдаете, вы бы ответили прекрасной остротой. Но вы не отвечаете. Почему? Ответ напрашивается сам собой: вы не знаете, как отвечать. Спорить готов, вы, как интересный собеседник, существуете лишь в двух местах: в вашей фантазии и в вашем дневнике.
   
  Он был прав, черт бы его побрал. Но как ему удалось догадаться? Этот вопрос гложил меня. Но я боялся его задать. А он все равно на него ответил.
   
  AK47: Вас, наверное, интересует, как я догадался? Вы слишком много читаете. И все ваши "мудрые мысли" откровенно сперты из всевозможных "умных книжек". Это очень сложно не заметить, поверьте специалисту.
   
  Он догадался верно, этот АК47 и L2mk в одном лице. Проницательный... зараза.
  Я, признаюсь, ужасно злился на него в тот момент. Какому-то педику удалось раскрыть мой обман, да так легко! - вот что меня возмущало. Но одновременно я был благодарен ему: он не раскрыл мой обман прилюдно, об этом знали лишь он и я.
   
  Hammer: Спасибо.
   
  Я был почти уверен, что он поймет, за что я его благодарю. Он оправдал мои ожидания.
   
  AK47: Не за что. Мне не будет никакой выгоды, если я всем расскажу о том, что вы лишь неплохой обманщик и ничего более.
  Hammer: А вам есть выгода от того, что вы молчите? - спросил я. И, черт возьми, я знал что он ответит!
  AK47: Есть. Я могу вас шантажировать.
   
  Я начинал понимать его с полуслова. Я разгадал ход его мыслей. Мы думали на одной волне. Это просто не могло не радовать.
   
  Hammer: Но что я могу вам дать?
  AK47: Два варианта. Догадаетесь, какие?
  Hammer: Тело и... ? - предположил я.
  AK47: XDDD Вы меня забавляете. Думаете, раз уж я гей, то бросаюсь на все живое с признаками мужского пола?
  Hammer: А что, нет? О_о
  AK47: Вы правильно мыслите, мон ами. С юмором и задором. Пожалуй, я смогу сделать из вас приятного собеседника. Со временем. Но мне интересно, что еще вы можете мне предложить для шантажа.
  Hammer: Деньги?
  AK47: Нет, все-таки вы мыслите шаблонами. Смотрите американские боевики? Ладно, не будут мучить вас неведением: я хотел:
  1.чтобы вы уничтожили тот свой дневник
  2.чтобы вы вписали меня в свое завещание и отдали мне квартиру в Москве (вы же в Москве живете? Или это тоже красивая ложь?)
  3.чтобы вы переписывались со мной дольше, чем планировали изначально. Я-таки хочу сделать из вас идеального собеседника. Идеального для меня, разумеется.
   
  Нет, все-таки мы думали на разных волнах. Перпендикулярных. То есть наши волны где-то пересекались. Но где?
   
  Hammer: Неплохой список. Особенно мне нравится третий пункт. Он не так напрягает, как остальные.
  AK47: Третий пункт - самый худший. Вы ведь еще не знаете, какой собеседник для меня - идеальный.
  Hammer: Могу догадаться.
  AK47: И?
  Hammer: Что - и?
  AK47: Мне интересно, о чем вы там догадываетесь, мон ами. Высказывайте ваши неправильные предположения.
  Hammer: Почему сразу неправильные?
  AK47: Потому что никто и никогда не угадывал.
   
  В сердце что-то кольнуло. Это что-то походило на ревность. Значит, я не первый человек, с кем он затеял подобную игру...
  И я ляпнул первое, что пришло в голову, самую нелогичную для меня фразу, надеясь, что попаду "в яблочко".
  Hammer: Который сумеет вывести вас из себя?
  AK47: XDD А вы отличаетесь от других. Это - не комплимент, а констатация факта. Вы были близки к разгадке. Идеальный собеседник - тот собеседник, который умеет заставить вас говорить правду. В моем понимании, конечно.
  Hammer: Интересное понимание, надо сказать. А вы, судя по вашим словам, тот еще лжец.
  AK47: Не лжец. Игрок и актер. Правила моей игры просты: я создаю неповторимые образы, насквозь пропитанные ложью, и разыгрываю их. Тот, кто догадается, что это ложь - победитель. А победители должны получать призы... Но об этом - позже. Или, может быть, никогда?...
  Hammer: Никогда - слишком абстрактное понятие. Пусть будет позже.
  AK47: Пусть будет позже.
  Hammer: Кстати, насчет идеального собеседника...
  AK47: Да?
  Hammer: Нет! :Р
  AK47: XDD Да, вы, определенно, забавны.
  Hammer: Это констатация факта?
  AK47: Нет - комплимент. =)
  Hammer: Спасибо.
  AK47: Я солгал. Это была констатация факта.
  Hammer: Да, вы и правда редкостная зараза.
  AK47: Знаю и горжусь этим! Но вернемся к нашей теме...
  Hammer: К которой из?
  AK47: Вы хотели что-то сказать об идеальном собеседнике.
  Hammer: Ах, к этой! Она себя исчерпала.
  AK47: Да ну? А я-то думал мы только-только ее начали. Ну, раз уж Вы так считаете... Пардон, мне пора удалиться.
  Hammer: Куда?
   
  Но он уже был offline.
  Я с нетерпением ждал его появления в аське. Я перечитывал наш диалог много, невероятно много раз. Я пытался разгадать его мысли. Я пытался понять его логику. Но он был для меня чем-то непостижимым.
  Я удалил свой старый ЖЖ. В соответствии с первым пунктом его "списка шантажиста". И тут же создал новый. Под названием "Идеальный собеседник". И тут же добавил его к себе в друзья. Только для того, чтобы он прочел первое и единственное сообщение-запись в дневнике. только для того, чтобы он ответил.
   
  ЗАВЕЩАНИЕ.
  Jul. 6th, 2009 at 6:11 PM
   
  Я, Алексей [Hammer] Хмолов, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю свою квартиру в Москве (если она у меня появится) своему единственному (надеюсь - пока) ЖЖ-другу: L2mk.
  Подпись: Hammer
   
  Tags:
  идеальный собеседник

2. Приоткрытые двери.

  ЗАВЕЩАНИЕ.
   Jul. 6th, 2009 at 6:11 PM
   
   Я, Алексей [Hammer] Хмолов, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю свою квартиру в Москве (если она у меня появится) своему единственному (надеюсь - пока) ЖЖ-другу: L2mk.
   Подпись: Hammer
   
   Tags:
   идеальный собеседник
   
  Comments
  ( Leave a comment )
   
  L2mk (79.105.225.244) wrote:
  Jul. 6th, 2009 7:11 pm (UTC)
  НЕ ВЕРЮ!
   
  * * * * * * * * * * * * * * * * * *
   
  Он написал свой комментарий спустя час - ни минутой раньше, ни минутой позже. Я почти уверен, что он сделал это специально. С такими людьми, как он, случайностей не случается. Уж больно он продуманный.
  Я не стал отвечать ему. Мой ответ был бы слишком очевиден и банален - он бы обязательно к нему придрался. Хотя даже если бы я долго продумывал свой ответ, он все равно бы придрался. Спорить готов!
  Я ждал, пока он появится в аське. Мне отчего-то казалось, что там с ним интересней общаться, и, к тому же, его легче застать врасплох. А это, согласитесь, немаловажно.
  Прошла неделя, другая. Дни проходили для меня невероятно медленно. На работе застой. Личная жизнь почти забыта. Друзья полностью увлечены работой и своими девушками. И в аське - ни-ко-го. Хотя, признаюсь, контакт там у меня всего один. ОН.
  Он появился в следующем месяце. И тут же написал мне: я даже не успел заметить, что он online, как получил СМС-ку.
   
  АК47: Привет! Соскучился?
   
  Снова этот слегка насмешливый тон. Ехидство, сарказм, скепсис. А за ними - правда. Не так уж и глубоко она была спрятана в тот момент. Вот только я не смотрел в нужную сторону...
   
  Hammer: Естественно! А ты?
  АК47: О, да! Давно я не смеялся...
  Hammer: Представь себе, я - тоже. Доставим друг другу удовольствие?
  АК47: Ты думаешь о том же, о чем и я?
  Hammer: Я не экстрасенс, чтобы читать мысли!
  АК47: У котенка прорезаются клыки? Не дерзи, малыш, ты этого не умеешь.
  Hammer: Это не дерзость, а констатация факта.
  АК47: Констатация факта с восклицательным знаком? Не смеши меня, лапа! Это - дерзость!
   
  Легкий разговор ни о чем. Все вопросы, что я готовил несколько недель, исчезли, растворились в потоке насмешек, колкостей и улыбок. Это казалось естественным, само собой разумеющимся. И я даже не думал о том, чтобы начать настоящий разговор: с вопросами, ответами, уклонениями от ответов. Хотя нет - это и был настоящий разговор. С вопросами и уклонениями от ответов. Я считал, что так и надо, что с ним по-другому никак. На самом деле - как. Но тогда ему требовался именно легкий, ничего не значащий диалог. А я просто шел на поводу у его желаний.
   
  Hammer: Что за обращения?! Лапа, малыш... Не забывайтесь, молодой человек!
  АК47: Ты говоришь как женщина в возрасте, которой оказывает знаки внимания паренек 20-25 лет.
  Hammer: Но я не женщина, а тебе не 20-25 лет.
  АК47: XDD Ты так в этом уверен?
  Hammer: В том, что тебе не 20-25 лет или в том, что я не женщина?
  АК47: Во втором, конечно! В том, что мне не 20-25 лет ты абсолютно прав!
  Hammer: Да ну? О_О
   
  Я действительно был удивлен. Но эта фраза значила не только удивление. Я пытался узнать, сколько ему лет. Ведь я, черт возьми, ничего не знал о нем! А он знал обо мне многое. Если читал мой ЖЖ-профиль.
  Но он снова уклонился от ответа. Весьма профессионально, надо заметить.
   
  АК47: Ну да! Как же меня бесит это ваше "Да ну?". Почему эти два слова так популярны?
  Hammer: Потому тчо при их помощи можно высказать любые эмоции!
  АК47: Не любые.
   
  И что-то было в этой фразе, что заставило мои пальцы замереть в сантиметре от клавиатуре. Было в этих словах что-то... честное. Я чувствовал, словно этот человек осторожно, неумело приоткрывает мне свою душу (уж извините за пафос!). И я безумно боялся оттолкнуть, спугнуть его. А потому предпочел сделать вид, что не обратил внимание на краткость и неэмоцианальность (такое слово есть? нет?! будет! =)) его фразы.
   
  Hammer: Любые-любые! Не спорь с профессионалом!
  АК47: О, а ты профессионал? Не ожидал, не ожидал...
  Hammer: Ага, профессионал! Ты, между прочим, тоже профи. Правда, не в той же области...
   
  Я не сдержался. И попытался протиснуться в приоткрытую дверь, ведущую... к правде?
   
  АК47: Да ну? XDD - Ты заразил меня этой фразой! И в какой же?
  Hammer: В области увиливания от ответов.
  АК47: Это - намек, не так ли? Что ты хочешь знать.
   
  Он посерьезнел.
  А я удивился - он не ушел от ответа, он подтолкнул меня к тому, чтобы я выпытал этот ответ у него. Он хотел этого. А я... А что я? Я - добрый фей, исполнитель желаний!
   
  Hammer: Сколько тебе лет?
  АК47: 26.
  Hammer: Как тебя зовут на самом деле?
  АК47: Макс.
  Hammer: Так в паспорте написано?
  АК47: В паспорте много чего написано. И все - неправда.
  Hammer: А что написано в графе "Имя"?
  АК47: XDD А ты можешь быть настойчивым!
  Hammer: Я все могу. Даже прыгнуть с парашютом с высотки.
  АК47: И не разбиться?
  Hammer: И не разбиться! Но - имя?
  АК47: Максимиллиан Волков.
  Hammer: Ох ты ЁКЛМН!
  АК47: Твоя реакция не оригинальна.
  Hammer: Не важно. Почему у тебя такой странный ник в ЖЖ: L2mk?
  АК47: Этот ник не мой - сестры. Но она с ЖЖ завязала. И передала мне свой дневник.
  Hammer: По наследству?
  АК47: Пока не знаю. Но мне вскоре предстоит увидеть ее завещание. Думаю, оно будет оригинальнее твоего.
   
  Вот она - эта чертова мифическая дверь! И почему она окрашена в траурные цвета, а веник на ней - не рождественский?!
   
  Hammer: Что с ней?
  АК47: А ты не задумавлся, что этим вопросом мог меня... задеть, ранить?
  Hammer: Если бы ты не хотел, чтобы я спросил, ты бы не упомянул о ней.
  АК47: Твоя правда. Рак.
  Hammer: И ничего нельзя сделать?
  АК47: Деньги, мой друг, день-ги. Это такие гадские бумажки, которых вечно не хватает нормальным людям.
  Hammer: А ты нормальный человек?
  АК47: Я понимаю, что ты хочешь меня взбодрить и все такое, но - не надо. Порой бывает полезно позлиться на всяких толстосумов и на платную медицину.
  Hammer: Сколько?
  АК47: Сколько - чего?
  Hammer: Сколько у нас есть времени, чтобы собрать нужную сумму?
  АК47: Три месяца - максимум. Но, Лекс, это невозможно! Слишком большая сумма!
  Hammer: Я уже говорил, что все могу?
  АК47: Да.
  Hammer: Я от своих слов не отказываюсь. Запомни: человек может все, если захочет.
  АК47: Она говорит также...
  Hammer: Как ее зовут?
  АК47: Наташа.
  Hammer: Ната, значит. Скажи ей, что любишь ее.
  АК47: Она знает.
  Hammer: Это приятней слышать, чем знать.
  АК47: У тебя большой опыт по этой части?
  Hammer: Из-за этого меня бросила девушка. Но это не относится к теме нашего разговора. Что я на самом деле хотел бы узнать...
   
  Я начал было продолжать тему сбора денег. Но взгляд мой наткнулся на одно из предыдущих его сообщений. Пальцы сами забегали по клавиатуре, зажив другой, не подвластной моему разуму жизнью.
   
  Hammer: Почему ты назвал меня "Лекс"?
  АК47: А почему бы и нет? Вполне приемлимое сокращение от "Алексей". И оригинальное! А то это "Алекс" всем уже приелось. "Леша" - тоже!
  Hammer: Ясно все с тобой. Давай завтра в реале встретимся?
  АК47: Зачем?
  Hammer: Обсудим детально вопрос о деньгах.
  АК47: Где?
  Hammer: Слушай, ты же у нас обычно такой оригинально мыслящий человек! Вот и придумывай!!
  АК47: Где ты живешь?
   
  Я назвал адрес. Он предложил встретиться в кофейне неподалеку от моего и, наверное, от его дома. Вариант был вполне приемлимым, и я согласился. Договорившись со мной о месте и времени встречи, он написал:
   
  АК47: Ладно, лапа, я побежал! Дела! Целую!
   
  Я возмущенно уставился на прощальную строчку. "Лапа", "целую"?! Какого черта?!!
   
  Hammer: Стой, а как я тебя узнаю?!!
   Но он уже был не в сети. "Меньше надо было возмущаться, лапа!" - мысленно прикрикнул я на себя. И усмехнулся. Надо же - приелось. Лапа!

3. Ты уверен, что ты гетеросексуал?

  Я не признался себе в этом тогда, да и сейчас сомневаюсь в том, правда ли это, но, кажется, я боялся той, первой личной встречи с Максом. Я не знал, каков он на самом деле, "в реале", как сейчас говорят. И я боялся, что Макс Волков будет совершенно не похож на L2mk и АК47. Я боялся, что это окажутся два совершенно разных человека.
  Я пришел в кафе раньше него. Сел за столик в самом угла зала, заказал себя чашку кофе. Кофе, к слову, был отвратительным. Готов поспорить, что он был растворимым. Совершенно не тот вкус. Отхлебнув чуть-чуть, я поморщился и, отставив кружку в сторону, заказал себе чаю. Чай был отменным. Это, конечно, было в плюс заведению. Но кафетерий, в котором подают растворимый кофе?! Я пообещал себе, что больше в этом кафе не появлюсь. Разве что по делу.
  Я успел выпить полторы чашки чая, когда ко мне за столик подсел кареглазый брюнет. Он поставил свой рюкзак на пустующий стол и крикнул на все помещение, заставив остальных - немногочисленных - посетителей оглядываться на нас:
  -Мари! Где ты там пропадаешь, пока клиент тебя ждет!
  Из кухни выглянула круглолицая молодая девушка в белом халате. Ее лицо обрамляли черные кудряшки, губы были накрашены алой помадой, глаза подведены черным карандашом и черной же тушью. И при всем при этом она не выглядела вульгарно, наоборот - это было милейшее создание из всех, кого я когда-либо видел. Милейшим созданием она оставалась до тех пор, пока я не услышал ее прокуренный голос:
  -Макс, черт бы тебя побрал, я же тебя просила не орать на все кафе, когда сюда заходишь!!
  На этот раз все посетители ошарашено глядели на нее. Девушка, послав кого-то, невидимого для нас, достаточно громко, чтобы услышали все посетители, подошла к нашему столику.
  -И вообще, ты же говорил, что больше сюда ни ногой? - ехидно спросила она, доставая из кармана блокнот, похожий на те, что обычно носят официантки.
  -Ну, мало ли что я говорил! - Макс, а это был именно он, лишь отмахнулся от нее. - Так, официанточка, мне чашку кофе!
  Она легко ударила его по голове блокнотом:
  -Какая я тебе "официанточка", - она удивительно точно скопировала его интонации, - я - повариха!
  -С блокнотом и ручкой? Ну-ну...
  Он снова получил блокнотом по голове. Запрокинув голову назад, он послал девушке воздушный поцелуй.
  -Зачем ты так со мной, Мари? Я тебе, вон, нового постоянного клиента привел... - он указал на меня пальцем.
  "Нового постоянного клиента"?!! Я удивленно и даже с толико раздражения посмотрел на Макса. Тот, не переставая улыбаться, пожал плечами.
  -Вижу, - сухо ответила Мари, даже не взглянув на меня. - Но блондины, вроде, не в твоем вкусе?
  -Уже в моем! - Волков подмигнул мне.
  Но Мари его ответа уже не слышала: она степенно удалилась на кухню - выполнять заказ, я полагаю.
  -Что это значит: "привел нового постоянного клиента"?!! - возмутился я.
  Брюнет пожал плечами:
  -А что для тебя в этой фразе непонятно?
  -Ты солгал!
  -Да ну? Спорим, что ты сюда еще вернешься?
  -Не вернусь!
  -Вернешься!
  -Не вернусь!
  -Вернешься, вернешься, вернешься, вернешься!
  Посетители, до того откровенно пялившиеся на нас, начали отворачиваться - видимо, смирились с тем, что взглядами нас не проймешь. А мы ругались как маленькие дети: громко, со вкусом, каждый уверенный в своей правоте.
  Первым не выдержал Макс: рассмеялся в голос. Нет, не рассмеялся даже - расхохотался. Вскоре засмеялся и я: весело, с задором. Не знаю, сколько мы смеялись. Но то, что долго - это точно.
  Кофе Максу принесла уже настоящая официантка. Он начал медленно, точно растягива удовольствие, опустошать кружку. Я с удивлением наблюдал за этим процессом, не веря своим глазам. "Как можно наслаждаться этими помоями?!" - думал я. Он словно прочел мои мысли:
  -Думаешь, что я сейчас пью обычную растворимую гадость? Попробуй!
  Он придвинул ко мне кружку. Я отхлебнул немного - совсем чуть-чуть, осторожно, словно чего-то боясь.
  Вот это был Кофе. С большой буквы. Самый вкусный кофе, который я когда-либо пил. Я не заметил, как кружка в моих руках оказалась пустой.
  -Я выиграл, - улыбаясь похлеще Чеширского Кота, произнес Макс.
  Я сразу понял, о чем он. Да, он выиграл: я еще вернусь в этот кафетерий, я прижму Мари к стенке, приставлю к ее горлу нож - лишь бы она сварила мне этот кофе.
  -Ты выиграл, - я кивнул.
  -Мари! - он снова выкрикнул это на весь зал. - Еще два кофе!
  За то время, пока Мари варила кофе - в турке (она всегда варит его только в медной турке), на газовой плитке - мы успели все обсудить. Сумму, сроки ее получения. И договорились, что я распечатаю листовки, а он тем временем догвориться с парой магазинов. Все дела были улажены. И я бы тут же ушел, честное слово, но кофе... Ну, да, вообще-то не только кофе меня интересовало. Мне был интересен Макс: удивительно яркий человек, сильный и волевой.
  Официантка принесла кофе. И на этот раз я тоже пил его маленькими глотками, дествительно растягивая удовольствие. Он пил его так же.
  -Ну, о чем поговорим? - спросил я его, не выдержав продолжительного молчания.
  -Ты гетеросексуал?
  Я чуть не поперхнулся. Но поперхнуться ТАКИМ КОФЕ - кощунство. Поэтому я все таки проглотил этот напиток богов.
  -Да, - ответил я.
  -Жаль, - он вздохнул, кажется, с искренним сожалением.
  -Ты же не любишь блондинов?
  -Угу. Не люблю. Но ты блондин только внешне, не по натуре. В душе, спорить готов, ты брюнет.
  Я пожал плечами, не зная, что на это сказать. Может быть, он был прав. Не знаю. И знать не хочу.
  Мы вновь молчали. Я допил кофе, встал из-за стола и полез в бумажник за деньгами. Я положил было несколько бумажек на стол, но Макс остановил меня, взяв за руку. Не знаю, почему, но меня как током ударило. Даже мурашки по коже пошли.
  -Ты уверен, что гетеросексуал? - спросил он совершенно серьезным тоном.
  Но глаза его смеялись. Я покраснел:
  -Уверен.
  Высвободил свою руку из его хватки, положил деньги на стол и, развернувшись, вышел из кафе.
  А на улице шел дождь и ярко светило солнце. Это было настолько пародоксально, что я просто не мог не улыбнуться.
  Макс подошел ко мне сзади, обнял за талию и шепнул на ухо:
  -Это похоже на нас, Лекс: ты дождь - холодный и неприступный одиночка, а я - солнце, теплое, открытое для всех, но все равно одинокое. Ты пытаешься сбежать от меня, но я неизменно тебя нахожу. Так будет всегда, да?
  Я покраснел как помидор. Отчего-то мое сердце билось как бешенное, как будто меня только что обняла девушка, расположения которой я пытался добиться не один месяц. И снова - мурашки по коже. Я высвободился из его обьятий, я хотел уйти, сбежать, но...
  Он вновь схватил меня за руку. Улыбнулся своей ослепительной улыбкой и протянул мне деньги - те самые, которыми я расплатился в кафе.
  -За счет заведения, Лекс.
  Я протянул руку,чтобы он положил деньги мне в ладонь.
  -Сам возьми.
  Я потянулся было к его руке, но... просто не смог. Я круто повернулся и пошел прочь. Боюсь признаться, но в тот момент я больше боялся себя, чем его. Своей реакции на его прикосновения. И, если бы он сейчас спросил, точно ли я гетеросексуал, я бы засомневался перед тем, как ответить.
  Макс словно прочел мои мысли. Опять.
  -Ты точно уверен, что ты гетеросексуал?!
   
  Продолжение следует...

4. Парадокс.

  А дальше... А дальше все было, как по волшебству, как в сказке с хорошим концом. Но в том-то и дело, что "как". Лично я до сих пор не могу понять, каков же конец нашей сказки. Хороший? Или все-таки плохой?
  Макс сумел договориться с владельцем книжного магазина. Теперь в каждой книге покупатель находил не только визитку этого магазина, но и небольшой листок с призывом помочь сбору денег для помощи девушки, больной раком. В каждом магазине этой сети стояла специальная банка, в которую посетители могли бросить мелочь или крупную сумму. Количество денег в наших руках неотвратимо росло, приближаясь к желаемому. Каждый вечер, прямо перед закрытием, я объезжал все магазины этого владельца, забирая собранные деньги, и отвозил их Максу.
  Мы виделись каждый день. Из друзей "интернетных" мы превратились в друзей реальных. Мы вместе выпивали по чашечке кофе в том кафе, где я встретил его впервые, а иногда пили пиво спортивных барах. Макс совершенно не походил на тех гомосексуалов, которых показывают по ТВ. Это был совершенно обычный парень, с мужскими интересами. Он любил смотреть чемпионаты по баскетболу, любил темное пиво. Он занимался когда-то легкой атлетикой, но бросил, однако по-прежнему совершал утреннюю пробежку. Иногда и я присоединялся к нему по утрам, но, честно говоря, выдыхался быстрее, чем он. А он, зараза такая, никогда не замедлял темпа, не приноравливался ко мне. Хотя я сам же его об этом попросил после нашей первой совместной пробежки...
  Нужная сумма была собрана удивительно быстро: прошло немногим меньше полутора месяцев с начала акции, а я уже вез остатки необходимой суммы к Максу.
  Это было вечером, где-то в половину восьмого. Я подъехал к его дому, вышел из машины и, войдя в подъезд, начал свой тяжкий путь к восьмому этажу. Пешком! Раньше я успевал сильно запыхаться за те минуты, что поднимался наверх, но сейчас это уже стало привычным делом. Хотя даже сейчас я, поднявшись на нужный этаж, всегда пережидал минуту, чтобы перевести дыхание и вытереть пот со лба. Вот и сейчас я остановился перед его дверью, чтобы передохнуть.
  Сначала все было тихо, все было как всегда. Но потом я услышал грохот разбивающейся посуды и шум, похожий на тот, что возникает при драке в небольшом помещении, где имеется стол, который легко перевернуть. Тут мне уже было не до отдыха. Я зажал кнопку звонка и держал, пока не услышал щелчок дверного замка. Дверь открылась, и я увидел незнакомого бритоголового парня в помятом деловом костюме, явно брендовом, и с разбитыми очками на носу. Губа его была разбита - он как раз вытирал с нее кровь.
  -Чего тебе? - спросил он раздраженно.
  За его спиной появился Макс. Он прыгал на одной ноге, забинтовывая прямо во время прыжков другую - правую - ногу, из которой шла кровь. Заметив меня, он оторвался от своего, несомненно, увлекательного занятия и улыбнулся:
  -Рад тебя видеть, Лекс. Тим, пропусти его.
  Бритоголовый, ничего не сказав, вышел из прихожей. Я вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Честно говоря, я чувствовал некоторую неловкость. На Максе не было привычной мне рубашки, пуговица на джинсах была не застегнута, да и на ногах ничего не было. Волосы его были взъерошенными, помимо пореза на ноге, имелось несколько синяков, на шее красовался засос. Таким я его никогда не видел.
  -Вот деньги, - я протянул ему небольшую пластиковую банку, заполненную деньгами доверха.
  Он взял ее и поставил рядом, сбоку от себя. Сев на пол, он вновь принялся бинтовать ногу, не обращая на меня внимания. Сочтя это намеком на то, что мне уже пора, я вышел из квартиры, не прощаясь. Спустившись во двор, я некоторое время стоял у подъезда. Я, черт возьми, ревновал Макса! Я РЕВНОВАЛ! Это чувство пугало и бесило меня одновременно. "Вот и хорошо, что все уже закончилось. Деньги собраны, причин видеться с ним у меня нет..." - думал я. И вместе с облегчением эти мысли приносили подозрительную ноющую боль в груди.
  Я сел в машину, повернул ключ в замке зажигания. А когда поднял голову, увидел, как бритоголовый выходит из подъезда. Он остановился рядом с выходом и посмотрел прямо на меня. Кивнул, непонятно зачем, и направился в противоположную сторону. У меня зазвонил мобильник. Я поднял трубку, не обратив внимания на высветившееся имя звонившего. Звонил Макс.
  -Поднимайся, ревнивый муж, - услышал я его голос.
  Его слова заставили меня искренне возмутиться: "Подниматься на восьмой этаж пешком ЕЩЕ РАЗ?! УВОЛЬТЕ!" Он словно прочитал мои мысли.
  -Ладно-ладно! Жди меня в машине и не смей никуда уезжать!
  Он бросил трубку. Первые несколько мгновений после нашего разговора я искренне хотел уехать отсюда, но потом все-таки передумал. Мне было чрезвычайно интересно, что скажет мне Макс.
  Вскоре он вышел из подъезда и, заметно прихрамывая, направился к моей машине. Он сел на соседнее с водительским сиденье и вдруг предложил:
  -А поехали-ка в наше кафе!
  Молча я сдал назад, развернул автомобиль и, выехав со двора, поехал в сторону кафе. Всю дорогу мы молчали. Я думал, как себя вести, ты, вероятно, думал, что мне говорить. Спустя минут пятнадцать мы уже сидели за нашим столиком в кафе, а Мари на кухне готовила свой фирменный кофе.
  Наконе ты заговорил:
  -Это было не то, что ты подумал, Лекс.
  -А откуда ты знаешь, что я подумал? - тут же ответил я, толком не сообразив, что отвечаю. Максова школа!
  -Ты ушел, не попрощавшись, а до того буквально волком смотрел на бедного Тимура.
  -Не такой уж он и бедный, судя по его костюму.
  Мне кажется, ты с трудом сдержался, чтобы не запульнуть в меня сахарницей. Твоя рука даже потянулась к пластиковому флакончику с дырочками. Не представляю, как ты смог себя побороть. Я бы, наверное, не смог.
  -Алексей, ты скотина, - чрезвычайно спокойно произнес он.
  Если бы я в тот момент что-нибудь пил, я бы поперхнулся. Я бы не смог не поперхнуться даже великолепным кофе Марии!!
  "Он назвал меня полным именем... ОН НАЗВАЛ МЕНЯ СКОТИНОЙ! Да как он мог! Это я скотина?! Это он скотина! Это ведь он..." - и тут до меня дошло (наконец-то!).
  Я не имел никакого, СОВСЕМ, СОВЕРШЕННО НИКАКОГО права злиться на него. Это ЕГО личная жизнь, с которой Я никак не связан. Я просто друг, причем далеко не самый близкий. И я не должен зиться на него и... ревновать его.
  Я кивнул:
  -Угу, скотина.
  -Скотина, - Волков тое кивнул. - Сначала ты заявляешь мне что ты ТОЧНО гетеросексуал, никак не реагируешь на мои покушения на эту твою гетеросексуальность, а потом ревнуешь.
  -Идиот, - кивнул я.
  -Дурак, - добавил он.
  -Оба вы идиоты!
  Мы дружно подняли головы. Рядом с нашим столом стояла Мари. В руках у нее был поднос, но в тот момент это интересовало нас меньше всего. Нас куда больше интересовало, сколько она слышала.
  -Леш, ты уж меня прости, но из тебя гетеросексуал, как из меня лесбиянка! - она говорила негромко, старайсь, чтобы остальные немногочисленные посетители ее не услышали.
  -Неоспоримый? - хитро улыбнулся я.
  Общение с Максом давало о себе знать. С ним всегда надо быть начеку, с ним всегда надо уметь сострить в нужный момент и промолчать тоже - в нужный. Сейчас была просто необходима острота (уд. на 2-ю "о"). Я и сострил.
  Макс захихикал. Мария недобро усмехнулась. Она, ничего не говоря, поставила на стол наши чашки с кофе, а потом с явным удовольствием шибанула меня подносом по голове.
  Больно. И с достоинством удалилась.
  -А ее за такое не уволят? - спросил я, искренне беспокоясь о судьбе Мари (и о судьбе ее кофе тоже, конечно).
  Макс, улыбаясь, покачал головой:
  -Не уволят. Она владелица этого кафе.
  Глаза мои округлились. А вот этого я уже не ожидал...
  Увидев мое удивление, Волков рассмеялся.
  -Видел бы ты себя сейчас!
  И вдруг он умолк. Стало необычайно тихо. Тишина... напрягала. Макс посмотрел на меня долгим взглядом и спросил без тени улыбки:
  -Ну, что, будешь и дальше холить и лелеять свою гетеросексуальность?
  Я ожидал этого вопроса. Но заготовленный ответ вдруг куда-то исчез, испарился, оставшись лишь воспоминанием.
  -А если нет? - спросил я первое, что пришло в голову.
  Он вдруг встал и, взяв меня за запястье, буквально выдернул из-за стола и протащил черех все кафе к выходу. Вырываться я даже не пытался. А смысл?
  Макс вытолкнул меня на улицу и, перед тем как выйти следом, крикнул:
  -Мари, я у тебя в долгу.
  Ее ответа я не слышал. Да и не хотел слышать.
  А на улице лил дождь. А на улице грело солнце. У меня не жизнь, а одни парадоксы. Это похоже на хокку?
  Макс усмехнулся.
  -Это знак, Лекс. Ты веришь в судьбу?
  Я отрицательно замотал головой.
  -Придется поверить. Солнце и дождь - это мы, Лекс. Помнишь, я уже говорил это? В тот день, когда спрашивал тебя, гетеросексуал ли ты.
  На этот раз я кивнул. Я не знал, что ему можно было ответить. В тот вечер я ощущал себя полным идиотом и, пожалуй, им и являлся.
  -Тогда все началось. А сегодня продолжится.
  И я кивнул. Во второй раз. Он сжал мою руку и вытащил меня под дождь. Я замер посреди тротуара и запрокинул голову, подставляя лицо холодным каплям дождя. Он тоже запрокинул голову, но лицо он подставил теплым лучам солнца.
  Парадокс. Парадокс, это дождь и солнце одновременно. Это я и он, держащиеся за руки. Это жизнь. И не только моя. Все жизни необычайно парадоксальны. Или, может, парадоксальны сами люди?

=====

Продолжение по-прежнему следует по маршруту сердце-мозг-чувачки

=) Спасибо! О_О Кай-таки принял наше предложение? Няшный кавайчик!

Попал парниша... Ты его анку читала? Я про характер читала... Жеееесть...